Дважды убитый - [2]
— Здесь можно, — сказала Наталья. — Тут нас никто не потревожит.
Она заперла дверь изнутри и вставила полученную в редакции пленку в кинопроектор. Настя уселась в кресло и приготовилась смотреть кино. Мама устроилась рядом. Затем свет погас. По экрану даже не поплыли, а поскакали улицы Праги.
По экрану скачут улицы пока еще почти безлюдной утренней Праги, потому что автомобиль, видимо, то и дело трясет на брусчатке и камера в руках репортера дрожит. Мелькают дома, подворотни, окна. Слева стремительно пролетела Староместская площадь. Снова дома, улицы, прячущиеся за деревьями, редкие встречные грузовики. Людей практически нет. Поворот. От машины вместе со своей тележкой шарахается перепуганный ранний молочник в белоснежном фартуке.
Зрачок камеры медленно поворачивается и останавливается на водителе — широкоплечем светловолосом человеке, том самом, которого Настя видела на фотографии рядом с отцом. Он напряженно смеется. Камера продолжает внимательно оглядывать салон «Фиата», но на заднем сиденье находит только бутылку воды, журналистский кофр и стопку газет «Правда».
Резкий поворот. Камера в очередной раз дергается, неожиданно выхватывая автомобильную антенну, к которой, как белый флаг, прикреплена страница «Правды». Большие дома неожиданно пропадают, возникают отдельно стоящие особняки и домики за аккуратными палисадниками. Прага закончилась.
Затем на несколько секунд на экране застывает сначала удаленный, но по мере приближения стремительно увеличивающийся дорожный указатель с белой надписью на синем фоне: «Рузине».
Машина, не сбрасывая скорость, ныряет в узкую улочку. Это уже Рузине, пригород Праги. Поворот. Еще один поворот. Камера мечется, буквально съедая дорожный асфальт и робкие деревья по сторонам улиц. Еще поворот. В объективе внезапно возникает танк с огромной красной звездой на броне. Он уже рядом.
Несколько секунд на экране остается только звезда. Огромная красная звезда. Экран гаснет.
Настя растерянно поглядела на мать. Софья плакала, закрыв лицо руками. Наталья что-то шептала ей на ухо. Наконец мама отняла руки от лица — от воспаленных глаз, от неожиданно распухшего носа, от покрасневших щек, по которым медленно сползали черные потоки — перемешанные с тушью слезы.
Наталья, не обращая внимания на любопытные взгляды, тем же путем вывела их на улицу.
Они медленно прошли вдоль высокого забора, ограждавшего ВДНХ от остального мира. Эта территория давно уже напоминала государство в государстве, в котором законсервировались тридцатые годы.
Миновав ворота, они вышли к маленькому зоопарку. Полусонные волки лениво терлись о высокую металлическую решетку. Тревожно вскрикивала гиена, заставляя вздрагивать серых зайцев и наглых макак. В огромном пруду плескался закат. Заметно потускневшее солнце уже закатывалось за горизонт неподалеку от Останкинской башни. Откуда-то из-за Лосиного острова подкрадывались сумерки, словно желая поглотить Москву — огромный город, наполненный затухающими звуками машин, трамваев и людских голосов, словно желая навсегда отнять этот город у Насти и ее мамы.
Настя подняла голову. На востоке, на стремительно темнеющем небе зарождалась звезда. Огромная звезда, брызжущая во все стороны красным кровавым светом.
Из доклада майора Калягина:
«…По сообщению нашего секретного сотрудника, работающего под именем Озон, Софья Шелепинская, несмотря на предупреждение, доставила пленку на Киностудию имени Горького, где и просмотрела запись при помощи сотрудницы киностудии Натальи Гориной. Этим фактом она нарушила запрет на распространение. Пленка была возвращена на следующее утро по указанному адресу.
И.о. начальника отдела идеологической безопасности майор А.И. Калягин».
— И что ты мне принес? — недовольно спросил Калягина седовласый полковник, бросая листок с докладом на огромный стол, уставленный телефонами. — А где они должны были смотреть пленку? У себя на кухне? И зачем вы вообще эту пленку им дали?
— Цель была одна: выявить круг людей, близких к потенциальным эмигрантам.
— И кого вы выявили? Наталью Горину? — поднял голову полковник. — Она тоже, по-вашему, эмигрировать собралась? И куда? В Израиль? Туда русских не берут.
— Как сказать. Они не берут, но возможны варианты. А вдруг нам придется засылать своих людей? Каналы переправки и возможные знакомства лишними не бывают. А необходимые документы — это уже наше дело. Мы и из татарина еврея сделаем. — Калягин помялся. — Зря мы их отпускаем. Все-таки это семья правдиста, хотя и покойного, еще и награжденного медалью «За отвагу». Так скоро и Герои Советского Союза побегут.
— Не побегут, — махнул рукой полковник. — Не допустим. Тем более что скоро форточка захлопнется. Хватит. А с Шелепинскими вопрос решен. Пусть убираются.
Он прошелся по кабинету, подошел к столу, отхлебнул из стакана остывшего чаю и вдруг спросил:
— А что с семьей Дорохова? Им пленку показали?
— Здесь все нормально. Кино посмотрели в нашем кинозале на Лубянке. Сына Дорохова, Игоря, специально из Суворовского училища привезли. Крепкий паренек. Мечтает попасть к нам. Хочет идти по следам отца. Подрастет — посмотрим. Если что — поможем. Верные люди нам нужны.
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
В книге публикуются русские волшебно фантастические сказки, записанные в разные годы, начиная с прошлого века и до наших дней, на территории Западной, Восточной Сибири и Дальнего Востока. В работе кроме печатных источников использованы материалы, извлеченные из архивов и рукописных фондов, а также собранные отдельными собирателями. К каждой сказке имеется комментарий, в конце книги даны словарь малоупотребительных и диалектных слов, указатель собственных имен и названий, топографический и алфавитный указатели, списки сказочников и собирателей.
Дмитрию 30, он работает физруком в частной школе. В мешанине дней и мелких проблем он сначала знакомится в соцсетях со взрослой женщиной, а потом на эти отношения накручивается его увлеченность десятиклассницей из школы. Хорошо, есть друзья, с которыми можно все обсудить и в случае чего выстоять в возникающих передрягах. Содержит нецензурную брань.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.
Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.
20 июня на главной сцене Литературного фестиваля на Красной площади были объявлены семь лауреатов премии «Лицей». В книгу включены тексты победителей — прозаиков Катерины Кожевиной, Ислама Ханипаева, Екатерины Макаровой, Таши Соколовой и поэтов Ивана Купреянова, Михаила Бордуновского, Сорина Брута. Тексты произведений печатаются в авторской редакции. Используется нецензурная брань.