Дважды первый - [27]

Биб позже сказал: «Спокойнее всех чувствовали себя мы с Бартоном». Те, кто его хорошо знал, понимали: раз Биб так сказал, значит, так было на самом деле.

Что он считал самым важным во всем этом деле? То, что ему удалось открыть новые виды рыб. То, что во мраке подводных глубин человек впервые увидел живой свет. Ну и, конечно, сама глубина. Биб понимал, что сделанное им вместе с Бартоном всего лишь первый шаг человека на пути в океан.

Второй шаг предстояло сделать Огюсту Пиккару. Он высоко ценил Уильяма Биба и всегда помнил, что Биб в океане был первым.

Вот теперь дороги их встретились. Пиккар опустился с небес на землю. Он пошел в океан после Биба и Бартона, но не вслед им. Он избрал собственный путь.

Пиккара как-то спросили:

— С чего начался ваш интерес к океану?

Он ответил:

— О, еще в детстве, когда я читал романы Жюля Верна.

— А как вы пришли к идее своего батискафа?

— Мысль о таком корабле появилась у меня давно. Когда я был студентом первого года обучения в Цюрихе, мне случайно попалась книжка Карла Шуна, описывающая океанографическую экспедицию на «Вальдивиа». На несколько тысяч метров опускались сети и доставляли на борт судна подводную фауну.

Чтобы изучить рыб в их естественной среде, есть только один способ — опуститься возможно глубже в океан. Я говорил себе, что можно построить непроницаемую кабину, способную выдержать подводные давления и снабженную иллюминаторами, через которые наблюдатель может знакомиться с новым миром. Такая кабина будет тяжелее вытесняемой ею воды (точно так же, как гондола аэростата тяжелее вытесняемого ею воздуха). Нужно по аналогии с воздушным шаром подвесить ее к большой емкости, наполненной веществом более легким, чем вода».

Вот вся идея. Простая и неожиданная. Говорят, все гениальные идеи просты…

Огюст Пиккар не потерял свою мечту, она не растворилась в мелочах жизни, как это часто бывает. Ведь очень немногие могут признаться в самом конце своей жизни: я прожил так, как хотел, как задумал. И конечно, не только-мелочи жизни поглощают светлый порыв человека: реальность, от него не зависящая, тоже управляет судьбой. Поэтому давайте не станем винить тех, кто не сделал всего, что задумал и о чем мечтал в юности. Давайте воздадим должное тем, кто это сделать сумел. Вся их жизнь говорит: надо очень верить в мечту, надо жить для нее, и она не заставит вас ждать.

Огюст Пиккар был одним из этих людей.

В 1937 году он начал работу над своим батискафом. Дело ускорил случай. Леопольд, король Бельгии, увидев Пиккара на одном из приемов, подошел к нему и спросил: «Над чем вы работаете теперь, профессор?» Вопрос застал Пиккара врасплох: его работа в лаборатории была обычной, повседневной работой. Вряд ли она могла заинтересовать короля. И он сказал о другом: «Я пытаюсь создать аппарат, который позволит человеку опуститься на дно моря. Я собираюсь вернуться к принципу свободного аэростата и приспособить его для подводного плавания».

На другой день профессор в лаборатории объявил: «Я изложил королю свои планы. Больше нельзя терять времени. Пора браться за работу». И он начал ее. Деньги на исследование и на строительство дал все тот же фонд. Конечно, в жизни было все не так-то просто — деньги приходилось доставать довольно хитроумным способом, и не будь сам директор фонда на стороне Пиккара, еще неизвестно — получил бы он их или нет. Во всяком случае, он получил деньги «на фундаментальные работы по технологии высоких давлений». В принципе именно такие работы и предстояло ему провести: мир, в который собирался вторгнуться Пиккар на своем батискафе, был миром высоких давлений.

Сначала Пиккар вместе со своим ассистентом Жаном Гюлиссеном организовал лабораторию высоких давлений — раньше в Брюссельском университете такой лаборатории не было. Пиккар не мог обойтись без нового оборудования, без испытательных стендов — ведь столько материалов еще предстояло опробовать, прежде чем выбрать один, самый надежный.

Вместе с Гюлиссеном Пиккар строил модели гондолы — такой точно формы, таких точно размеров, как она должна быть построена. Строили из сплава магния — надеялись, что материал этот, прочный и легкий одновременно, даст большую толщину стенкам гондолы, а это важно, поскольку в воде такая гондола стала бы весить меньше. Пробовали строить даже из плексигласа — отец Гюлиссена, профессор химии, обратил внимание Пиккара на этот прозрачный, только что появившийся материал. Плексигласовая гондола не выдерживала давления, царящего на той глубине, куда намеревался спуститься Пиккар. Зато в качестве материала для иллюминаторов плексиглас вполне подходил.

Они опробовали еще несколько прочных сплавов и остановились на стали, которую называли «неустающей».

Пиккар задумал сделать гондолу своего батискафа из двух полусфер. Да иначе, вероятно, и быть не могло: целиком отлить такой полый шар было бы попросту невозможно. А прочность гондолы, собранной из двух половинок, как показали расчеты, такова же, как и целой гондолы. Трудность для Пиккара-инженера состояла в другом: в гондоле придется делать много отверстий. Входной люк, иллюминаторы, отверстия, через которые протянутся кабели, трубы — все эти дырки ослабляют прочность стенок гондолы. Поэтому вокруг всех отверстий нужно усилить стенки, сделать их толще. Впрочем, и это еще не такая уж трудность. А вот рассчитать переходы от утолщенной стенки к нормальной — это уже задача в инженерном смысле изысканно тонкая. Все расчеты Пиккар делал сам.