Напомнив слова Маркса (из «Новой Рейнской газеты», 1848) о том, что французский терроризм был не чем иным, как плебейским способом разделаться с абсолютизмом и феодализмом, Ленин предрекал: и русский народ разделается с царизмом по-якобински, или, если хотите, по-плебейски, то есть: «беспощадно уничтожая врагов свободы, подавляя силой их сопротивление, не делая никаких уступок проклятому наследию крепостничества, азиатчины, надругательства над человеком».[6]
«Правительство, — писал Ленин, — думало запугать народ видом крови и массою жертв уличных схваток, — на самом деле оно отучает народ от страха перед пролитием крови… „Vive le son du canon!“ скажем мы словами французской революционной песни — „Да здравствует гром пушек!“»…[7]
Комментируя сообщение об убийстве (в 1908 году) в Лиссабоне короля и престолонаследника португальскими республиканцами, Ленин, относясь отрицательно к идее террора, тем не менее писал, что в общественном плане сочувствие социалистического пролетариата находится полностью на стороне республиканцев против монархии. Во всех европейских парламентах социалисты выразили это сочувствие республиканцам, а также свое отношение к правящим классам, представители которых осудили убийство коронованного авантюриста и выразили сочувствие его преемникам. «Вандервельде в бельгийском парламенте выбрал „средний“ — самый плохой — путь, вымучив из себя фразу, что он чтит „всех мертвых“, то есть, значит, и короля, и убийц его». Мы, отмечал Ленин, «…можем пожалеть об одном: о том, что республиканское движение в Португалии недостаточно решительно и открыто расправилось со всеми авантюристами… до сих пор в Португалии удалось только напугать монархию убийством двух монархов, а не уничтожить монархию».[8]
Иное решение дала история в России в 1917–1918 годах. Она не «пугала» здесь ни монархию, ни ее представителей из царствовавшей династия, а вырвала то и другое из русской почвы с корнем, раз и навсегда.
