Двадцать первый: Книга фантазмов - [38]
— Боюсь, что мест нет. Вы не будете против, если я подсажу вас за чей-нибудь столик?
— А у меня есть выбор? — сказала Майя и посмотрела на сотрудницу Friday’s, которая дружелюбно подняла брови в ответ.
Затем они приблизились к столику на четверых, за которым Майя увидела голубоглазого мужчину, которому только что принесли коктейль с мятой и кусочками льда в высоком стакане. Женщина подошла к нему, что-то его спросила, он равнодушно посмотрел на Майю и произнес что-то в ответ.
— Все в порядке, пожалуйста, садитесь, — обратилась она к Майе и подала ей меню. — Желаю хорошо провести время!
— Свободно? — спросила Майя голубоглазого, прежде чем сесть.
— Да, — сказал он и улыбнулся. — Прошу.
Майя заказала Dr. Pepper’s и бургер, фирменное блюдо заведения. Все это время голубоглазый потягивал свой коктейль и безразлично смотрел перед собой. Когда он снова взглянул на нее, Майя заметила, что голубые глаза наблюдают за ней с интересом. На его лице снова заиграла улыбка.
— Вы хорошо говорите по-английски, — сказал он.
— …значит — понятно, что я нездешняя… Жаль… — отозвалась Майя в своем стиле.
— Наоборот, у вас прекрасное произношение, но в Нью-Йорке не говорят на оксфордском английском, — он снова улыбнулся. — Разрешите представиться. Я Дуглас.
— Очень приятно. Меня зовут Майя. Майя Кавай, — сказала она.
— И мне очень приятно. У вас светлые глаза, так что вы наверняка не из Индии, хотя мне кажется, что Майя индийское имя…
— Это длинная история, — сказала она, — потребует больше времени, чем мы просидим в этом заведении «быстрого питания».
— Что касается меня, то я готов послушать и длинную историю, — сказал он, — тем более — от такой интересной собеседницы.
«Гляди-ка, — подумала Майя, — у меня есть шансы».
— Мне очень жаль, — любезно сказала Майя, — но у меня дела.
— Дела есть дела… — проговорил он понимающе в то время, когда ему принесли заказ.
— Вы живете здесь? — осмелилась спросить Майя после некоторой паузы.
— Раньше жил, — ответил Дуглас.
— Я могла бы поклясться, что у вас дом в Квинсе, — сказала она.
— Нет, и никогда не было, — улыбнулся он. — А что делаете здесь вы?
— Работаю над диссертацией по лингвистике. Приехала недавно, у меня ровно год, чтобы ее написать и защитить. Потом я вернусь домой.
— А куда домой, позвольте узнать? — спросил с серьезным видом голубоглазый.
— В Македонию. Вы слышали о Македонии?
— О, да! — оживился голубоглазый. — Она упоминается в Библии.
— В самом деле? — сказала Майя, хотя и сама прекрасно знала, что этот топоним несколько раз упоминается в Писании. — И это все?
— Ну, нет. Про вашу страну часто писали два года назад в связи с кризисом в Косово. Мне кажется, у вас и сейчас есть проблемы…
— Война, — печально сказала Майя и про себя отметила, что Македония всегда, от новозаветных времен до наших дней, воспринималась и воспринимается как средоточие беспорядков, кризисов и войн.
— Мне очень жаль, — спокойно сказал Дуглас, все-таки желавший вернуться к более приятной теме разговора. — Как вам здесь?
— Да, вроде, нормально.
— Ностальгия не мучает? Наверное, тоскливо…
— А вы бы что чувствовали, если бы уехали из родного города?
— Я-то как раз люблю путешествовать!
— И я. Но быстро начинаю скучать… И ненавижу расставания… А ведь когда вы куда-то едете, значит, откуда-то уезжаете.
— Но почему бы не воспринять отъезд как возможность освоения новых территорий?
— В голову никогда не приходило.
— А что вы делаете, когда не работаете над диссертацией?
— Гуляю. Нью-Йорк — замечательный город.
— Вы были на крыше Всемирного торгового центра?
— Нет, все только собираюсь.
— А вот я собираюсь туда прямо сейчас. Сверху открывается необычный вид на окрестности Нью-Йорка. Пошли?
Майя немного подумала, потом посмотрела в его ясные, светящиеся улыбкой глаза. И улыбнулась в ответ.
45
Миладинов заказал еще одно пиво. Пиво было слабым и походило на лимонад. Он достал блокнот и начал записывать, а канун[51] и уд безостановочно наполняли комнату восточными мелодиями. За два столика от него сидел печальный человек, уже уставший от танцев. Когда он заметил, что Миладинов что-то пишет в своем блокноте, танцор встал и подошел ближе.
— Пишешь?
Миладинов поднял голову и вежливо кивнул в знак приветствия и одновременно подтверждения.
— И что же ты пишешь, приятель? — сказал незнакомец и без разрешения сел на пустой стул.
— Стихотворение, — сказал Константин. — А что?
— Да так, ничего. Я не знаю… Меня всегда интересовали писатели, творческие люди, — сказал неизвестный без какого-либо намека. — И о чем твои стихи, приятель?
— О переселении.
— Ω, φανταστικά![52] — заорал мужчина и ударил по столу, так что из слабого пива Вайферт пошли пузырьки. — Очень интересная тема. Я бы сказал даже: это настоящая тема. Долгая и обширная. Φανταστικά! И, как тебе пишется, приятель?
— Вы необычно разговариваете, — заметил Миладинов. — Вы, верно, не здешний?
— Я из твоей темы! — сказал человек и громко рассмеялся. — Приехал с Крита. Там не осталось никого из тех, кого я любил, и я почувствовал себя на огромном острове одиноким… Как птица без гнезда. И улетел. Сейчас я здесь, в Скопье, — добавил он, подав руку Миладинову. — Меня зовут Йоргос Зорба.
В карьере сотрудника крупной московской ИТ-компании Алексея происходит неожиданный поворот, когда он получает предложение присоединиться к группе специалистов, называющих себя членами тайной организации, использующей мощь современных технологий для того, чтобы управлять судьбами мира. Ему предстоит разобраться, что связывает успешного российского бизнесмена с темными культами, возникшими в средневековом Тибете.
Крым, подзабытые девяностые – время взлетов и падений, шансов и неудач… Аромат соевого мяса на сковородке, драные кроссовки, спортивные костюмы, сигареты «More» и ликер «Amaretto», наркотики, рэкет, мафиозные разборки, будни крымской милиции, аферисты всех мастей и «хомо советикус» во всех его вариантах… Дима Цыпердюк, он же Цыпа, бросает лоток на базаре и подается в журналисты. С первого дня оказавшись в яростном водовороте событий, Цыпа проявляет изобретательность, достойную великого комбинатора.
Перед вами ироничные и автобиографичные эссе о жизни женщины в период, когда мудрость приходит на место молодости, от талантливого режиссера и писателя Норы Эфрон. Эта книга — откровенный, веселый взгляд на женщину, которая становится старше и сталкивается с новыми сложностями. Например, изменившимися отношениями между ней и уже почти самостоятельными детьми, выбором одежды, скрывающей недостатки, или невозможностью отыскать в продаже лакомство «как двадцать лет назад». Книга полна мудрости, заставляет смеяться вслух и понравится всем женщинам, вне зависимости от возраста.
Италия на рубеже XV–XVI веков. Эпоха Возрождения. Судьба великого флорентийского живописца, скульптора и ученого Леонардо да Винчи была не менее невероятна и загадочна, чем сами произведения и проекты, которые он завещал человечеству. В книге Дмитрия Мережковского делается попытка ответить на некоторые вопросы, связанные с личностью Леонардо. Какую власть над душой художника имела Джоконда? Почему великий Микеланджело так сильно ненавидел автора «Тайной вечери»? Правда ли, что Леонардо был еретиком и безбожником, который посредством математики и черной магии сумел проникнуть в самые сокровенные тайны природы? Целая вереница колоритных исторических персонажей появляется на страницах романа: яростный проповедник Савонарола и распутный римский папа Александр Борджа, мудрый и безжалостный политик Никколо Макиавелли и блистательный французский король Франциск I.
Юсиф Самедоглу — известный азербайджанский прозаик и кинодраматург, автор нескольких сборников новелл и романа «День казни», получившего широкий резонанс не только в республиканской, но и во всесоюзной прессе. Во всех своих произведениях писатель неизменно разрабатывает сложные социально-философские проблемы, не обходя острых углов, показывает внутренний мир человека, такой огромный, сложный и противоречивый. Рассказ из журнала «Огонёк» № 7 1987.
Том Роуз – не слишком удачливый руководитель крошечного провинциального театра и преданный отец-одиночка. Много лет назад жена оставила Тома с маленькой дочерью Ханной, у которой обнаружили тяжелую болезнь сердца. Девочка постоянно находится на грани между жизнью и смертью. И теперь каждый год в день рождения Ханны Том и его труппа устраивают для нее специальный спектакль. Том хочет сделать для дочери каждый момент волшебным. Эти дни чудес, как он их называет, внушают больному ребенку веру в чудо и надежду на выздоровление. Ханне скоро исполнится шестнадцать, и гиперопека отца начинает тяготить ее, девушке хочется расправить крылья, а тут еще и театр находится под угрозой закрытия.
Это история о том, как в ремесленнике и подмастерье рождается Мастер и Художник. Как высокий и прекрасный Дар высвобождается из пут повседневности. Как сквозь пошлость проступают искусство и красота — в мире, где «слишком мало мечтают и слишком часто случаются всякие непотребства». Это история странствий, становящихся паломничеством, в процессе которого герой с легкостью перемещается из Европы середины XIX века — в античные Афины, в средневековый Багдад, даже на Луну. История рождения шедевров, когда мучительность и трагизм, чудодейственность и грандиозность — всегда рядом.
«Водная пирамида» — роман автобиографический, бытовой, одновременно — роман философский и исторический, открывающий широкую картину балканской жизни. Центральный герой романа, Отец — беженец, эмигрант, который ищет пристанище для себя и своей семьи. По-балкански неспешно автор расплетает перед читателем «запутанные и частенько оборванные нити судеб» в поисках выхода из «балканского лабиринта».