Двадцать кубов счастья - [46]

Когда мои поиски не увенчались успехом, поскольку у меня даже не было трудовой книжки, я приуныл. Но дело случая: однажды брат, обратил внимание на одно объявление в газете.

– Слушай, Спартак, тут консультант нужен. Зарплата от восьми тысяч.

– Кто такие?

– Какой-то супермаркет открывается. По ходу, москвичи. Я тебе как опытный человек скажу – нужно идти в открывающуюся фирму.

– Почему? Там же ни хрена нет…

– В этом – то и есть суть, – ответил брат с видом сэнсэя. – Когда магазин только открывается, ты и с начальством общаешься на одном уровне, и с работниками знакомишься до открытия. Сразу можно сдружиться с нужными людьми. Открывают магазин все сотрудники, и все занимаются одной работой: не важно, директор, грузчик, продавец. Ну и вообще, тебя могут заметить. Потом можно подняться. А когда приходишь туда, где кипит работа, там все уже на своих местах, и надо начинать с самого начала.

– Слушай, может на собеседование тогда записаться? Дай посмотрю, какие там условия…

Так, благодаря брату я записался на интервью, и в назначенный день мы вместе пошли в открывающийся магазин. Накануне визита мне, по стечению обстоятельств, удалось намутить жирный косяк беломорины, который был взорван нами прямо перед встречей с рекрутером. Я начал гнать, что сейчас меня спалит кадровик и все коту под хвост, но брат успокаивал, мол, нужно расслабиться и не думать об этом. Только сложность как раз и была в том, чтобы вообще думать, и выглядеть при этом адекватным собеседником. Из этого случая вышел забавный эпизод. Не изменяя своей пунктуальности, точно в указанное время я сидел в коридоре и ожидал приглашения. Молодая и худенькая девушка с папкой в руках позвала меня по имени и через мгновение мы заперлись в ее кабинете. Собеседование происходило по стандарту: история их компании, чем вы занимаетесь, где работали, какие планы на жизнь и прочая лабуда. В процессе поиска работы я понял, что отсутствие рабочего стажа снижает мой рейтинг, поэтому для работодателей, как в свое время и для мамы, была использована легенда об оптовой фирме по продаже макаронных изделий, где я якобы работал неофициально. Интервью продолжалось, и в какой-то момент девушка прекратила задавать вопросы и, в упор посмотрев мне в глаза, спросила:

– Спартак, скажите, пожалуйста, вы наркотики употребляете?

– Нет, что вы! Нет, конечно! А с чего такой вопрос? – изумился я.

– А что у вас тогда с глазами?

– С глазами у меня конъюнктивит. Иногда, в основном на улице, из-за пыли и ветра темнеют глазные яблоки и лопаются капилляры. Это обычное дело.

Когда я рассказал об этом брату, дожидавшемуся меня на улице, мы долго смеялись. Удивительно, насколько люди порой проницательны, но еще удивительнее – когда удается внушить таким людям нужную истину. Правильная мимика, тембр, тон, верно подобранные слова и честные глаза – это лишь часть арсенала. В конце концов, я получил работу в крутом московском сетевом супермаркете, который отличался своим элитным статусом и предназначался для состоятельных господ. Испытательный срок в три месяца с зарплатой в девять тысяч рублей на этот период – в моей ситуации это было достойным предложением. На меня напялили служебную форму синего цвета, отчего я стал похож на Тинки-Винки из «Телепузиков», и отправили в кондитерский отдел к печенькам, конфеткам и прочим вкусностям. Так началась моя законная трудовая деятельность.

Человек адаптируется к любым обстоятельствам – такими уж нас сделала природа. Положение мое было не столько плачевным, сколько неприятным и чуждым. Работа шла. Я узнал, что такое артикул, как нарезать ценники, как выставлять товар на полки и ставить тот, что посвежее, подальше от покупателей. Работал я два через два, поэтому времени хватало и на досуг. Когда туман рассеялся, и жизнь начала приходить в норму, воля и уверенность в завтрашнем дне начали придавать мне храбрость. Если совсем недавно я был осторожен и стремился избегать соблазнов, то теперь хотелось вновь ощутить прелести былых времен.

Мои новые знакомые в лице Марика и Рены помогали мне в этом. Ребята, можно сказать, были из числа тех, у кого родители зарабатывали прилично. Оба были обеспечены, но связаны маковыми цепями – они сидели на героине. Марика в свое время родители не раз увозили на лечение в закрытые пансионаты и платили тогда по сорок тысяч в месяц, чтобы вытащить сына наркомана. Изоляция, труд и прочие техники. Но паренек возвращался, и через пару недель уже нес мамину шубу и продавал ее за десять тысяч рублей, которые потом растворялись в его венах.

Рена часто приглашал меня к себе в гости, а после я стоял под балконом и ловил хранившиеся дома женские сапоги. Мама его занималась предпринимательством – продавала на рынке женскую обувь. Натаренные ее сыном пять пар сапог с легкостью определялись на базаре, и белый порошок заполнял наши тела.

Не сказать, что подобные мероприятия были постоянны, но поражало то, что избавляться от этого говна я не собирался. Это как последний глоток воды, который хочется растянуть, как оставшаяся частичка тебя, которую ты не хочешь терять. Почему алкоголика трудно вылечить? Все просто – алкоголик не готов жертвовать! Да, его ждет новая жизнь и все изменится только к лучшему, но как отказаться от рюмочки холодной водки, вкусной закуски и хорошей компании? Как можно пожертвовать внутренним чувством счастья, которое приходит после этого? Это непостижимо для алкоголика. Ведь человеку, по большому счету, нужно отказаться не от предмета обожания и объекта страсти, а от самого образа жизни, образа мыслей в целом, от всего того, чем человек, по сути, и является. Здесь и традиции, и ритуалы. Именно в этом и состоит вся сложность, когда речь заходит о переменах. Человек запрограммирован на такую жизнь. Подобная ситуация была и у меня. Я готов был меняться, но частичка меня, та, что сидела на левом плече с рожками и копытцами, не отпускала и пользовалась моей слабостью. Одно успокаивало: я стал более сдержанным.