Двадцать четвертая буква - [26]

О’Брайен помог привязать лодку ко второй свае. Макс носилась взад и вперед по причалу, глаза возбужденно сверкали, изо рта торчал кончик языка – утро было душным.

Ник сдвинул очки на макушку.

– Шон, ты выглядишь, будто вернулся из ада.

– И тебе тоже доброго утра.

– Тебя кто-то раскатал? Стащил деньги или еще чего? А, мужик?

– Нет, Ник. Ничего такого.

– Сам привязал, без старого Ника, а?

Ник взглянул на О’Брайена – в глазах веселье, брови домиком, в углу рта торчит зубочистка. Он наклонился, чтобы поднять Макс.

– Когда я выхожу в море, сосиска, я скучаю по тебе почти так же, как по двуногим барышням. И даже когда я здесь, я тебя редко вижу. Скажи своему папе Шону, чтобы он почаще приводил тебя на пристань, ага?

Макс завиляла хвостом и лизнула пегую щетину Ника.

– Я беру тебя на руки, потому что знаю – сегодня ты не будешь на меня писать. Шон, помнишь тот раз, когда я держал сосиску над головой? Мы были на твоей лодке, я танцевал с ней греческий танец, а она описала мне руку.

– Если не хочешь повторения, не поднимай ее. Она сегодня еще не ходила на травку.

– Из-за нее я прыгнул в залив, – рассмеялся Ник. – Но уж не знаю, что лучше, вода у причалов или пи-пи малышки Макс.

Он опустил Макс на причал.

– Давай-ка поедим. Судя по твоему виду, без завтрака тебе не обойтись.

– Ник, у меня мало времени. Мне нужно…

– Мужик, тебе нужно поесть. Тебе надо научиться расслабляться. Я встречался с одной девицей, так у нее шикарная сестрица. Большие сиськи и…

– Вчера вечером убили отца Каллахана.

– Что?

– Убили.

– Убили?

– Да, в его церкви.

Ник перекрестился. Из приоткрытого рта вырвался невнятный звук, вроде кашля.

– Свидетелей не было, – продолжал О’Брайен. – Я пытаюсь выяснить, кто это сделал.

Ник посмотрел на воду, потом снова на О’Брайена. Потер большим пальцем усы. Из уголков рта исчезли все следы улыбки.

– Просто не верится, – сказал он. – Я помню, как священник приходил сюда. Я чистил рыбу, а он спросил, где твоя лодка. Я сказал, а потом попросил благословить мое суденышко. Он прочитал короткую молитву и сказал, что в следующий раз принесет святую воду. Вы с ним собирались на рыбалку, но штормило, и вы пили ирландский виски. Я принес немного узо[6]. Мы играли в карты, потом на гитаре и пели разные хорошие песни. И Дейв Коллинз тоже был.

– Я помню.

– Копы знают, кто его убил?

– Нет, но тут есть связь с одним старым делом.

– Каким делом?

– У меня нет времени на подробности, но это следствие дела, которое я вел в Майами много лет назад. За последние двадцать четыре часа убиты уже двое – отец Каллахан и человек, который исповедовался ему об убийстве, совершенном одиннадцать лет назад.

– Этот человек кого-то убил?

– Нет, но он знал убийцу. И в предсмертной исповеди рассказал отцу Каллахану. Убийца каким-то образом узнал об этом и убил обоих, отца Каллахана и этого человека. И, что еще хуже, в камере смертников сидит заключенный, которого через пару дней казнят, если я не докажу, что он не виновен в том давнем преступлении.

– Неудивительно, что ты так выглядишь, – покачал головой Ник. – Ты не вернулся из ада, ты и сейчас там.

– Мне нужно выгулять Макс, принять душ и сразу уехать. Умирая, отец Каллахан оставил на полу церкви послание. Написал его собственной кровью.

– Что?

– Он написал «шесть-шесть-шесть», потом нарисовал кружок, греческую омегу и буквы «П-А-Т». Ник, ты вырос в Греции. Я вернусь через пару минут, и ты расскажешь мне все, что знаешь об омеге.

31

Дейв Коллинз сидел в выцветшем шезлонге на лодке Ника и потягивал из кружки черный кофе по-гречески. Он перегнулся через борт, чтобы увидеть, как О’Брайен идет по причалу, а за ним спешит Макс.

– Спасибо, что позаботился о Макс и отвел ее на «Юпитер» перед уходом, – сказал О’Брайен. – Ты починил протечку у дочери?

– После пары проб и ошибок. Пришлось заночевать в одежде прямо у нее на диване. Ты был прав. Ты сказал, следующей целью может стать отец Каллахан. Ник рассказал мне, что случилось. Мне очень жаль. Я и видел его всего один раз, у тебя на лодке, но он был тем редким человеком, которого, кажется, знаешь давным-давно.

– Шон, выпей кофе, – крикнул Ник с камбуза. – Я готовлю рыбу и яйца.

Макс гавкнула и помчалась к камбузу, на запах жареной рыбы, феты и маслин.

– С добрым утром, сосиска, – сказал Ник, кидая Макс кусочек рыбы.

О’Брайен взглянул на Дейва и покачал головой.

– Ни одной зацепки, по крайней мере сейчас.

– Как его убили?

– Застрелили.

Дейв сжал обеими руками кружку и вдохнул пар.

– Ты чувствовал, что все идет к этому.

– Но я не смог поспеть вовремя.

О’Брайен пересказал Дейву все, что мог вспомнить. Он описал место преступления и последний разговор с отцом Каллаханом.

Дейв молчал и размышлял. Он допил кофе и произнес:

– Послание, оставленное отцом Каллаханом… все в нем… где-то в нем. Интересно, почему он не попытался написать нечто более определенное. Имя убийцы, если он его знал, или описание. Чтобы спасти жизнь Чарли Уильямса, тебе нужно не взламывать шифр. Тебе нужны доказательства. Я так и вижу, как окружной прокурор интересуется: «И как же это связано с Чарли Уильямсом?»

– Еда готова, – крикнул Ник с камбуза.