Два зеркала - [3]

Я побежал к двери. Но остановился – ведь я совсем отупел и не чувствовал даже страха. И сказал себе: "Ты пришел сюда за СИЛОЙ. Не трусь. Иди. Иди вперед. Ты получишь немыслимую силу, немыслимое могущество. Ты же не заурядный недочеловек, тебе не к лицу трусить. А если ты трус, значит, ты недо…"

Последняя мысль была более невыносима, чем коридор – и я аккуратно пошел вперед, по грязи.

Может, эта грязь была останками разложившихся трупов?!

Коридор сужался, но высота его росла. Очень скоро звук моих шагов стал рождать чавкающее и чвакающее эхо. Грязь под ногами дышала – зловеще и неравномерно. У стен, совершенно лишенных украшений, стали попадаться жабоподобные статуи. Они стояли через неравные промежутки, у них были почти человеческие лица. С тех пор я понял, что самый страшный монстр – это ПОЧТИ человек. Извращения нашего облика способны довести нас до безумия гораздо скорее, чем откровенно чуждые и неузнаваемые формы.

Когтистые, алчно протянутые ко мне лапы. Широченные клыки на бородавчатых мордах. С трудом я заставлял себя всматриваться в их вздутые животы, в их рахитичные, скрюченные ноги, с которых свисали мерзкие лохмотья плесени. Все сделано из кусков мориона * – камня Загробного мира. Только глаза – из натурального, растрескавшегося (!!!) опала – камня наркотического бреда, камня самоубийств…

Я с трудом дышал через платок – смесью одеколона и морга. Опаловые, лживые глаза маняще отблескивали с черных, иногда тоже растрескавшихя лиц. Иногда от моих шагов с искривленных лап отваливались ошметки плесени и грязи – словно эти жабы временами купались в жиже под лапами. А свет дробился, играл в морионе, создавая гипнотическую, иллюзорную жизнь…

Не знаю, что здесь творилось с нашим миром – коридор все время шел под уклон, но жижа никуда не текла, и ее слой не увеличивался.

Иногда я останавливался – и тогда меня душило молчание подземелья.

Жабы росли. Их статуи уже стали выше меня. Инфернально одинаковые, отличимые друг от друга только размерами и рисунком трещин.

Кружилась голова. Я соображал уже совсем плохо – достаточно плохо, чтобы идти вперед.

Ни одного ответвления. Коридор стал ущельем. Каменные лапы все время задевали меня, пачкали мою одежду слизью – и слизь, тошнотворная, тепловатая, тут же просачивалась к телу.

Да, проклятый, брошенный и забытый Храм Ночи лишил меня разума. Я стал безумен еще в самом начале моего пути. Иначе бы я умер здесь от ужаса, от отвращения.

Храм, построенный царицей Нитокрис. Мертвецом, пришедшим к Аль-Хазреду и попросившим подарить проклятую книгу…

Коридор упирался в стену. А влево – был вход в зал.

Я вошел внутрь. Похоже, зал был квадратным внизу, сжимающимся кверху. Свет не мог достать до потолка – или что-то не давало ему достать? Тонкие, чуть извивающиеся колонны из цельных кусков обсидиана походили на исполинских червей. Что ж, в каждой могиле есть свои черви…

В этом зале не было ничего египетского. И это подтверждало – здесь служили богам, более древним, чем Озирис или Сет.

Шаг вперед – и в центре зала, там, где только что была пустота, возник приземистый алтарь из черного гранита. Он был неряшлив, как кусок гниющего мяса.

И на нем лежала книга.

Я рванулся к ней – рванулся, сам себя до головы обливая жижей, внезапно поднявшейся до колен. В ней плавали полусгнившие черепа людей, куски то ли жил, то ли мяса… Но мне было все равно. Я готов был плыть по этим останкам людей, разгребая их! Пусть бы они касались моего лица, моих губ – я бы и тогда не обратил на них внимания. Ибо существовало только одно – КНИГА НА АЛТАРЕ.

На обложке – каббалистический, жуткий знак. Из тех, что много древнее "Каббалы". Он. Он!!!

Я схватил "Некрономикон" – невероятно легкий и горячий, словно он лежал рядом с огромным камином.

– Стой.

Голос был тихий. Но я в панике обернулся – одна рука прижимает книгу к груди, вторая ищет в кармане пистолет.

Она стояла невдалеке, около одной из колонн – не человек, а противоестественный сгусток тьмы. И от нее веяло жутким, загробным холодом. Не могу описать эту почти призрачную фигуру, все время изменяющуюся, как марево над камнями – и o изменяющуюся в какомто адски-гипнотическом ритме.

Да, на ней было черное шелковое платье – ну и что вам дает это описание? Оно облегало меняющееся, но женственное тело (?) – опять же ну и что? Вы все равно не ощутите тот УЖАС, не поймете, насколько невыносимо для приличного человека это сочетание – вроде бы нормального и дико ненормального. И стояла она НА грязи, не касаясь ее подолом платья.

– Я Нитокрис.

Была ли половина ее лица съедена мышами? Не знаю, лицо скрывала черная, непроницаемая вуаль.

Проклятая царица внезапно очутилась рядом – мертвый черный шелк, мертвый черный металл. Поверх вуали на голове – обруч из тех же, только целых, опалов. И все это безжизненно пульсирует… И ее голос не был голосом – она просто выстраивала в моей голове мои же мысли – так, как ей было нужно:

– Ты нагл. Ты посмел пожелать разбудить Силы Древности.

Я чувствовал, что ее "я" проникло в мое и рассматривает, изучает его. Еще счастье, что Нитокрис была настолько чужой, что я не мог как следует почувствовать ее леденящее, убийственное присутствие во мне!