Два рыцаря - [2]

Да, он безволен, недалёк,

Но в чём его вина?

Он и сейчас бы править мог,

Когда б его жена

Коварной ведьмой не была,

Презревшей Божий Суд.

От его имени она

Могла бы править тут

Заботой, ласкою, добром

Смиряя свой народ...».

Но мчатся кони напролом,

И жаркий бой идёт.

Тревоги непомерна боль,

И Кириэлл вдруг сказал:

– Я не хочу, чтобы король

Мне обагрил кинжал.

Хотя долг чести нас зовёт

Исполнить поручение,

Не помешало бы вперёд

Нам вымолить прощение

У Господа и короля.

А то, почём нам знать,

Чем кончится баталия,

И чья погибнет рать?

Когда бы милостью своей

Король нас отпустил,

Я б выдал замуж дочерей

И внуков бы растил,

Отринув тяготы войны

И блеск былых побед...

– С сознанием своей вины

Домой вернуться?!.. Нет! –

Ему лорд Бонвелл отвечал.

– Измена не для нас!

Я верности присягу дал,

И выполню приказ.

Да, выбор нравственный тяжёл,

Но, что ни говори,

Ведь мы же сделали его

И к Йорку перешли!

В братоубийственной войне

Сегодняшнего дня

Мы все даём зарок вдвойне,

Ответственность кляня, –

И перед совестью своей,

И перед королём,

Хоть тяжесть эту всё трудней

Нести нам с каждым днём.

С сомнением выслушав его,

Сэр Томас отвечал:

– Я не сказал бы ничего,

Когда бы вас не знал...

Да, по приказу дурака

Нетрудно умертвить.

Мы клятвой связаны пока,

Но как нам с этим жить?

И с чем придём на Божий Суд?..

А спросит нас Господь,

«Как вы дерзнули королю

Возить кинжалы в плоть?!»,

И что ответим мы ему?..

Чем сможем объяснить?..

Давайте лучше по уму

Рассудим, как нам быть.

Если в сегодняшнем бою

Ланкастер победит,

Мы обратимся к королю,

Пускай он нас простит!

Ведь всё-таки сумели мы

Ему жизнь сохранить

И от опасностей войны

Надёжно оградить.

Итог сражения пока

Предвидеть невозможно.

К чему в бессилии тупика

Искать нам выход ложный?

Что если Уорвик верх возьмёт,

И мы тут зря хлопочем?

Мы Генриха ему вернём,

Пусть делает, что хочет.

Жестокого убийства план,

И ветер, и метель,

Вплетались с горем пополам

В их мыслей канитель.

И всё тянулся долгий день

В сражении без конца,

И сумрачных сомнений тень

Терзала им сердца.

Внезапно жаркой битвы гул сигнал трубы пронзил,

Об отступлении Уорвика он громко возвестил.

Лорд Бонвелл друга подтолкнул и, выхватив кинжал,

К решительному действию товарища призвал:

– Вперёд! Скорей! Не медлите! Решайте же сейчас!

Ещё есть время выполнить порученный приказ

И верность нашей рыцарской присяге сохранить,

А после выбраться к своим, чтоб сними отступить.

За верность клятве нам простят этот ужасный грех!.. –

Но тут он речь свою прервал, услышав рядом смех:

Возле стены король стоял,

Зачем-то вверх смотрел

И с глупым видом хохотал,

И песню себе пел.

От хохота закашлялся он, слюни распустив,

И тут же снова подхватил свой простенький мотив.

И снова пел и хохотал, – весёлый и довольный...

– Я не смогу его убить... – признался вдруг лорд Бонвелл.

– Это как будто умертвить

Дитя, иль старика.

Попросим его нас простить,

И пусть живёт пока.

Сэр Томас Кириэлл тут во всём

Согласен с другом был

И вместе с ним пред королём

Колено преклонил,

И клятвенно пообещал

Впредь ревностно служить

Если б король согласие дал

Обоих их простить.

И Генрих их решение охотно поддержал

И полное прощение обоим обещал.

Закончилось сражение, Ланкастеров триумф

Пока что не коснулся добрых рыцарей тех двух:

Что сберегли им короля – не будут прославлять

И на пиру рядом с собой не станут их сажать.

Да что там пир или почёт – тут на кол бы не сесть!

Пускай бы хоть живыми их оставили, как есть!

Пред королевой нужно им теперь держать ответ

За службу Йорку верную против былых побед.

Со злобным огоньком в глазах она на них глядит

И, улыбаясь мстительно, спокойно говорит:

– За то, что мужа мне спасли, я вас благодарю,

Но вот прощения своего я вам не подарю!

Я Господу дала обет йоркистов истребить

И обещания своего не в силах отменить.

Пусть сын решает за меня!..

Лорд Бонвелл чуть не плачет:

– Так что же?..  Слово короля

Здесь ничего не значит?!

Ребёнка в комнату ввели, и милый херувим,

Увидев рядом мать с отцом, заулыбался им.

Пред ним склонились рыцари, надеждой взор горит:

А может быть малютка-принц их всё же пощадит?

Тут королева мальчика за плечи обняла

И к двум смиренным рыцарям с улыбкой подвела.

– Скажите, мой прелестный принц, – спросила сына мать, –

Как этих милых рыцарей мы будем убивать?

– Мы им отрубим головы! –  сказал с усмешкой принц.

Что ж, умереть готовые пред ним не пали ниц

Два старых, добрых воина, стерпев обиды боль –

Ведь полное прощение им обещал король!

Свою ошибку осознав, на принца бросил взгляд

Лорд Бонвелл и в ответ сказал как истинный солдат,

Не охладив досады пыл, желая отомстить:

– Пусть сгинут те, кто научил  тебя так говорить!

А через день, под топором, терпя позор и боль,

На плахе каждый из друзей расстался с головой.

Проклятье Бонвелла свершилось через десять лет, –

Когда три сына Йорка одержали ряд побед.

Погиб на поле Тьюксбери жестокий принц Эдуард,

Был в Башне Генрих умерщвлён, своей судьбе не рад,

И королева Маргарет недолго прожила, –

Пройдя все ужасы тюрьмы в изгнании умерла,

Хоть и пыталась до того реванш взять, – да куда уж!