Два пешехода - [2]

Был могуч плечей его размах,

Каждый бицепс потно выбугрялся.

Он храпел, причмокивал губами,

И зрачки под веками метались.

Снились ему клетки с голубями,

Внуки, обеспеченная старость.

Он был опрометчиво беспечен,

И Юдифь, его застигнув сонным,

Отхватила голову по плечи

Маленьким топориком кухонным.

— Конечно! — воскликнула она. — Как же я раньше не догадалась — до того, как увидела топорик! У него Синдром Маленького Кухонного Топорика! Если встречная дама не сообщает своего имени, он склонен подозревать в ней Юдифь. Мне необходимо срочно выбрать Другое Имя!

— И обязательно самое приятное! — сказал Лось, подкравшись к ней сзади.

— Привет, — испуганно хихикнула она, оглядываясь на Лося. — Ты откуда взялся? Я тебя не заметила.

— Я и сам себя иногда не замечаю, — скромно потупился Лось. — А имя должно быть соответствующим. Оно должно подходить к твоей Бессмертной Сущности. Или просто к Сущности твоей Бессмертной Сущности.

— Это как? — не поняла она.

— Вот, к примеру, возьмем меня. Я — Лось. Первая буква напоминает шалаш, египетскую пирамиду, обыкновенную пирамиду и дельтаплан. Это мне нравится. В середине — «о», потому что у меня доброе сердце, я люблю полнолуние и пряники. Потом — «с» и мягкий знак, потому что в конце должно быть тихо и сухо, гладко и мягко.

— И какое имя нужно мне?

— Тебе не обойтись без буквы «д» — иначе не хватит сил Дойти До. Потом — «и», для последовательности, агрессивности и лаконичности. Ты немного высокомерна — для того и буква «ф» в конце. А смягчить ее поможет мягкий знак. А в начале — «ю», потому что она похожа на десятку, в которую твоя стрела попадает даже при боковом ветре, насморке и пустом кошельке.

— Постой-постой, — вскричала она негромко. — Но ведь получается не Другое Имя, а То Самое, Которое Уже Есть — Юдифь!

— М-да, — задумался Лось. — Это, наверное, потому, что ты всё та же. Попробуем с другого конца. Изменись сама. Тогда и имя изменится.

— Придется читать заклинание, — упавшим голосом произнесла она и посмотрела на Лося. Тот загадочно молчал.

Ей не хотелось. Она вздохнула, понимая, что надо. Иначе ее всякий Синдромщик будет принимать за ту, кем она оставаться не хотела.

Непослушными губами она произнесла первое слово заклинания — и тут же вокруг нее стало собираться облачко невыплаканных слез. Она продолжала:

…Прелести горной старухи,

Дети апрелевой Спарты,

Духи бесплатного спирта.

Двери бесплотного страха.

Лица стекают по пальцам.

Кольца мерцают на лицах.

Пальцы застыли на рельсах.

Солнце считаем по кольцам.

Скажут крапленые карты,

Как нам добраться до Спарты?

После этого она опустила голову и немного помолчала.

— Чувствуешь? — спросил ее Лось.

— Да… кажется, — ответила она. — А ты — заметил?

Она подняла лицо, взглянув прямо на Лося.

— О! — сказал Лось. — О! Трижды «о» и еще раз «о»! Теперь в тебе я вижу целеустремленность Красной Шапочки, хладнокровие Карлоса-охотника-на-бизонов, колебания Пятнадцатилетнего Капитана и зеленые перья Кецалькоатля.

— Какой ужас, — устало выдохнула она. — Скорее бы мне имя, чтобы отсечь все нужное от ненужного и все пятое от десятого.

— Ну давай, — согласился Лось. — Первую букву я тебе дарю — «л» послужит весами, на которых ты будешь уравновешивать свои безумства и аргументы.

— А еще буква «т», — вспомнила она. — Иначе я просто не выдержу всех испытаний. Эта буква даст мне соль, железо, озон, ферромагнетики, земляничный дух и тень от яблока, а также уверенную поступь и легкость пуха и пера.

— Но часть от твоей прошлой сущности все же должна остаться — это будет «и», — сказал Лось.

— И, конечно, способность удивляться и удивлять, подниматься и поднимать, доверяться и доверять, останавливаться и останавливать — дай мне белую букву "а".

— Прелестное имя, — сказал Лось.

— И какое же?

— "Лита". Тебе нравится?

— Что-то коротковато.

— Зато похоже на «Аэлита», — сказал Лось и на всякий случай отступил на шаг.

— Тьфу на тебя, — криво усмехнулась Лита.

— А с длинным именем по лесу далеко не ускачешь, — закончил мысль Лось и медленно повернулся вокруг своей оси, тихо переступая копытами.

Лита посмотрела, как он уходит, и попробовала на вкус свое новое, Другое Имя. Потом кисло улыбнулась и побрела, задевая носками кроссовок дырявые желто-коричневые листья.

— Надо же, — думала она. — «Лита»! И надо было мне выбрать именно это имя, именно этого Лося и именно этот Лес!".

2. ОЗЕРО

Второй день пути подходил к концу. При всём при этом Лита была всё еще в самом начале пути, потому что с ней, именно как с Литой, еще ничего не приключилось. При неясном свете вечернего солнца сверкнула под ногами полоса металла.

"Рельсы всегда ведут к воде", — вспомнила Лита и обрадовалась. Теперь она быстро найдет озеро.

Рельсы не всегда шли параллельно. Они петляли по лесу, пересекали друг друга и сами себя, обегали деревья, расходились в разные стороны и снова ложились рядышком. Лита выбрала себе в указатели правый и пошла вдоль него.

Быстро стемнело. По рельсам вдруг пробежала дрожь, какой-то приближающийся издалека звон. В лесных сумерках Лита разглядела слегка светящиеся силуэты — худенькие фосфоресцирующие фигурки мелькали среди темных стволов, то появляясь, то исчезая. Лита отступила и укрылась в зарослях дикого шиповника, с которым всегда чувствовала какую-то родственную связь, уходящую в доисторические времена. И вовремя — по рельсам мимо нее, обдав горячим ветром, пронеслись лесные бродяжки, — они катались на роликах по Петляющим Рельсам в предчувствии ночи. Светящиеся фигурки скрылись в темноте, и Лита вышла из своего укрытия. В воздухе после бродяжек пахло какой-то терпкой травой, зааха которой Лита никак не смогла вспомнить, хотя он всколыхнул в ней детские воспоминания о чем-то долгом, тяжелом и прозрачном. Лита вздохнула и продолжила путь.