Два наследства, или Дон Кихот. Дебют авантюриста - [10]

Шрифт
Интервал

Мисс Джексон. О мисс Джулия!

Маркиза. Жюли, вы очень меня огорчаете!

Г-н Севен. Нет, мадемуазель, что бы вы ни сделали, никогда никто не скажет «безумная мадемуазель Жюли»; всегда будут говорить «очаровательная, шаловливая мадемуазель Жюли».

Жюли. Быстро нотариуса и свидетелей! Господин Севен только что сделал мне комплимент!

Г-н Севен. Что же в этом такого необычного?

Жюли. То, что обычно у вас в запасе проповеди, славословия… для меня и комплименты для маменьки.

Г-н Севен. Вы несправедливы ко мне, мадемуазель. Здесь, куда ни глянь, все достойно восхищения.

Жюли. Перерыв! Господин Севен, ограничимся лучше нашим старым добрым обменом эпиграммами.

Маркиза. Сколь вы терпеливы, господин Севен. Кстати, обнадежил ли вас хоть немного монсеньор Кемперский относительно нашего друга господина де Саквиля?

Г-н Севен. Я со дня на день жду от него письма. Известно ли вам, что монсеньер совершает пастырский обход, следовательно, он очень занят. Но этот обход дает ему возможность набросать небольшой план для нашего друга. Не сомневаюсь, что он воспользуется этим со всей свойственной его характеру властью. Впрочем, он так любил госпожу де Понтье, кузину Саквиля!

Маркиза. Почему вы говорите любил?

Г-н Севен. Потому что госпожа де Понтье умерла чуть больше месяца назад.

Маркиза. Умерла! Да что вы? Как же это возможно? Почему господин Луи де Саквиль, единственный ее наследник, ничего мне не сказал? Он даже не надел траур.

Г-н Севен. Я узнал об этом сегодня от поверенного в делах из Неаполя. Вы знаете, что она увезла в Искию своего чахоточного сына. Там она и умерла. Это была очень странная особа. После смерти сына она не желала видеть ни одной живой души.

Маркиза. Я и о смерти ее сына ничего не знала… Странно! Что вы об этом думаете, господин Севен?

Жюли (декламирует). «Ни в чем не сомневайся, Брут…» Держу пари, бедняга Луи де Саквиль лишен наследства. (Обращаясь к мисс Джексон.) Вот и первый недостаток, который у него обнаружат в этом доме.

Маркиза. Решительно никакие причуды госпожи де Понтье не могут изменить моего мнения относительно господина де Саквиля. Впрочем… нет ли у него собственного состояния? И все же не могу не находить странным то, что он ни словом не обмолвился об этом. Знаете, господин Севен, она была из тех женщин, что способны завещать все свое добро какому-нибудь монастырю.

Г-н Севен. Эээ, очень возможно. Она была действительно набожна, несмотря на все свое преклонение перед таким странным субъектом, каким был ее сын. Иногда я переживал, что он унаследует все ее состояние.

Маркиза. И что же, он был так несносен?

Г-н Севен. Сущий гусар. Буян, скандалист, что еще? Жизнь в нем едва теплилась, а он будто искал случая расстаться с ней. Помните, какой скандал он устроил у госпожи де Сент-Люс по возвращении из Африки?

Маркиза. Скандал? Разве это можно так назвать?

Г-н Севен. Именно так и можно. Он прострелил из пистолета руку господину де Бретизелю, другому офицеру, за то, что тот в шутку назвал их полковника Дон Кихотом.

Маркиза. Дон Кихотом! Этот полковник был господин де Саквиль, дядюшка господина Луи. Есть ли связь между ним и Дон Кихотом?

Г-н Севен. Да, есть, потому что, когда полковник был тяжело ранен, солдаты обнаружили у него на груди, возле пулевого отверстия, медальон с прядью волос, а когда он пришел в себя, это было первое, о чем он спросил.

Жюли. О, расскажите, пожалуйста! Знаете, этот полковник мне бесконечно симпатичен! Мы увидимся с ним, не правда ли?

Маркиза. Это, безусловно, была прядь волос его матери.

Жюли. Уверена, что нет.

Маркиза. Жюли!

Мисс Джексон. О мисс Джулия!

Жюли. Что это за человек? Вы хорошо знаете его, маменька? Это он подарил вам вазу, которую я просила у вас для своего камина?

Маркиза. Ну… это… это очень хороший человек.

Г-н Севен. Говорят, он со странностями… Кроме истории с прядью волос…

Маркиза. Да, романтичный… немного чувствительный… вспыльчивый, ревнивый до…

Жюли. Ревнивый? Кого же он ревнует, маменька?

Маркиза. О, это все глупые светские сплетни… я всегда видела в нем только очень благовоспитанного человека.

Жюли. Маменька, отчего вы так побледнели?

Маркиза. От ваших нелепых выходок у меня сделалась мигрень… Господин Севен, вы ничего не говорите о господине Дюмануаре. Вы с ним виделись?

Г-н Севен. О Боже, как я забывчив! Это первое, о чем я должен был вам рассказать.

Маркиза. Ну же, он прочел мою книгу?

Г-н Севен. И перечел, госпожа маркиза, по меньшей мере три или четыре раза, и знает ее наизусть. Я думаю, он в восторге.

Маркиза. Нет, правда, что он об этом думает?

Г-н Севен. Клянусь честью, он восхищен.

Маркиза. Это доставляет мне огромное удовольствие, ибо он один из самых авторитетных судей, которых я знаю. Тогда, быть может, он поместит статью в журнал. Он говорил вам об этом?

Г-н Севен. Он настаивает на этом как на самом сладостном своем праве.

Маркиза. Мне бы хотелось, чтобы вы как-нибудь привели его сюда к ужину. Мы бы попросили его прочесть какие-нибудь отрывки из его перевода Клопштока. Но вы, по крайней мере, ручаетесь, что он не рассердится?

Г-н Севен. О, сударыня, неужели вы можете хоть на секунду вообразить, что Дюмануар хочет шутки ради рассориться со всем высшим светом?


Еще от автора Проспер Мериме
Кармен

Проспер Мериме (1803—1870) начинал свою литературную деятельность с поэтических и драматических произведений. На основе обширного исторического материала писатель создал роман «Хроника царствования Карла IX», посвященный трагическим эпизодам эпохи религиозных войн XVI века. Но наибольшую популярность завоевали новеллы Мериме. Галерея ярких, самобытных, бессмертных образов создана писателем, и доказательство тому — новелла «Кармен», ставшая основой многочисленных балетных, оперных, театральных постановок и экранизаций.


Венера Илльская

Лучшая, по мнению Мериме, его новелла «Венера Илльская», одновременно романтический страшный рассказ об ожившей статуе, реалистическая история брака по расчету и беззлобная сатира на провинциальные нравы.


Двойная ошибка

Проспер Мериме (1803—1870) начинал свою литературную деятельность с поэтических и драматических произведений. На основе обширного исторического материала писатель создал роман «Хроника царствования Карла IX», посвященный трагическим эпизодам эпохи религиозных войн XVI века. Но наибольшую популярность завоевали новеллы Мериме. Галерея ярких, самобытных, бессмертных образов создана писателем, и доказательство тому — новелла «Кармен», ставшая основой многочисленных балетных, оперных, театральных постановок и экранизаций.


Маттео Фальконе

Проспер Мериме (1803—1870) начинал свою литературную деятельность с поэтических и драматических произведений. На основе обширного исторического материала писатель создал роман «Хроника царствования Карла IX», посвященный трагическим эпизодам эпохи религиозных войн XVI века. Но наибольшую популярность завоевали новеллы Мериме. Галерея ярких, самобытных, бессмертных образов создана писателем, и доказательство тому — новелла «Кармен», ставшая основой многочисленных балетных, оперных, театральных постановок и экранизаций.


Души чистилища

Проспер Мериме счёл, что в европейской легенде о Севильском озорнике слились образы двух Дон-Жуанов, обретших дурную славу. В своей новелле он рассказывает о севильском кабальеро доне Хуане де Маранья, праведная кончина которого произошла без участия каменного гостя.


Хроника времен Карла IX

В ночь на 24 августа 1572 года, накануне праздника святого Варфоломея, по благословению папы Григория XIII в Париже произошло массовое убийство протестантов-гугенотов. Эту ночь стали называть Варфоломеевской…«Хроника времен Карла IX» — блестящий роман Мериме, в котором тонкое знание эпохи становится прекрасным обрамлением для романтического в лучшем смысле сюжета о братстве и любви в кровавые времена.


Рекомендуем почитать
Королевское высочество

Автобиографический роман, который критики единодушно сравнивают с "Серебряным голубем" Андрея Белого. Роман-хроника? Роман-сказка? Роман — предвестие магического реализма? Все просто: растет мальчик, и вполне повседневные события жизни облекаются его богатым воображением в сказочную форму. Обычные истории становятся странными, детские приключения приобретают истинно легендарный размах — и вкус юмора снова и снова довлеет над сказочным антуражем увлекательного романа.


Угловое окно

Крупнейший представитель немецкого романтизма XVIII - начала XIX века, Э.Т.А. Гофман внес значительный вклад в искусство. Композитор, дирижер, писатель, он прославился как автор произведений, в которых нашли яркое воплощение созданные им романтические образы, оказавшие влияние на творчество композиторов-романтиков, в частности Р. Шумана. Как известно, писатель страдал от тяжелого недуга, паралича обеих ног. Новелла "Угловое окно" глубоко автобиографична — в ней рассказывается о молодом человеке, также лишившемся возможности передвигаться и вынужденного наблюдать жизнь через это самое угловое окно...


Каменная река

В романах и рассказах известного итальянского писателя перед нами предстает неповторимо индивидуальный мир, где сказочные и реальные воспоминания детства переплетаются с философскими размышлениями о судьбах нашей эпохи.


Услуга художника

Рассказы Нарайана поражают широтой охвата, легкостью, с которой писатель переходит от одной интонации к другой. Самые различные чувства — смех и мягкая ирония, сдержанный гнев и грусть о незадавшихся судьбах своих героев — звучат в авторском голосе, придавая ему глубоко индивидуальный характер.


Ботус Окцитанус, или Восьмиглазый скорпион

«Ботус Окцитанус, или восьмиглазый скорпион» [«Bothus Occitanus eller den otteǿjede skorpion» (1953)] — это остросатирический роман о социальной несправедливости, лицемерии общественной морали, бюрократизме и коррумпированности государственной машины. И о среднестатистическом гражданине, который не умеет и не желает ни замечать все эти противоречия, ни критически мыслить, ни протестовать — до тех самых пор, пока ему самому не придется непосредственно столкнуться с произволом властей.


Столик у оркестра

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Любовь и дружба и другие произведения

В сборник вошли ранние произведения классика английской литературы Джейн Остен (1775–1817). Яркие, искрометные, остроумные, они были созданы писательницей, когда ей исполнилось всего 17 лет. В первой пробе пера юного автора чувствуется блеск и изящество таланта будущей «Несравненной Джейн».Предисловие к сборнику написано большим почитателем Остен, выдающимся английским писателем Г. К. Честертоном.На русском языке издается впервые.


Леди Сьюзен

В сборник выдающейся английской писательницы Джейн Остен (1775–1817) вошли три произведения, неизвестные русскому читателю. Роман в письмах «Леди Сьюзен» написан в классической традиции литературы XVIII века; его герои — светская красавица, ее дочь, молодой человек, почтенное семейство — любят и ненавидят, страдают от ревности и строят козни. Роман «Уотсоны» рассказывает о жизни английской сельской аристократии, а «Сэндитон» — о создании нового модного курорта, о столкновении патриархального уклада с тем, что впоследствии стали называть «прогрессом».В сборник вошли также статья Е. Гениевой о творчестве Джейн Остен и эссе известного английского прозаика Мартина Эмиса.


Замок Лесли

Юношеский незаконченный роман, написанный Джейн Остен в 17 лет.


Собрание писем

Юношеское произведение Джейн Остен в модной для XVIII века форме переписки проникнуто взрослой иронией и язвительностью.