Два мистических рассказа о Гражданской войне - [4]
Подполковник замолчал. Он сидел, грустно склонившись лицом на ладони. Мы все притихли. Угли камина бросали на нас кровавые отблески, синее пламя, догорая, вспыхивало прозрачными волнами на бурой скале обгорелого сахара.
— Когда часы пробьют тринадцать, — как бы про себя прошептал подполковник.
В ту же минуту большие часы начали ржаво бить полночь.
Корнет Лещинский считал удары.
— Раз… два… три… одиннадцать… двенадцать…
Ржавое скрипение колес внутри старых часов не прекращалось. Часы пробили… тринадцать.
Мы были, как пришибленные. На подполковнике не было лица. Он сидел, подняв голову, и смотрел на пустое кресло против себя.
— Ну, что же? — криво усмехаясь, не своим голосом, сказал Лещинский. — Чепуха! И нас тринадцать!
— Нет… смотрите… — ужасным голосом воскликнул де Шеней. — Нас… четырнадцать!
На кресле, поставленном для Карла Васильевича, на тяжелом кресле, с трудом придвинутом нашими двумя силачами — Петром Михайловичем и Дерновым, мутно колебался призрак. Мы все, как оказалось потом, видели его. Полупрозрачная, закутанная в какие-то неопределенные серые ткани, почти бесформенная женская фигура то становилась отчетливее, то исчезала, точно растаивала. Она поднялась. Из мглы как будто блеснули глаза. Тяжело, с грохотом отодвинулось кресло… Фигура исчезла… Секунды три спустя, где-то вдали пронесся страшный, звенящий, все удаляющийся стон, точно лопнула струна. Тяжелая замковая дверь хлопнула. Зимний холод ворвался в зал.
Мы были в состоянии, близком к обмороку.
Дверь раскрылась, из синего сумрака ночи в темноту залы быстрыми шагами, звеня солдатскими шпорами, вошел вестовой.
— Свечи… свечи…
Дернов дрожащими руками зажигал канделябры.
Софья Ивановна лежала без чувств. У корнета Лещинского лицо было искривлено гримасой ужаса. Нижняя челюсть прыгала, отбивая зубами. Спокоен был один вестовой.
— Ваше высокоблагородие, — доложил он, обращаясь к подполковнику. — Какой-то вольный спрашивает вас по спешному делу.
— Не ходите! Не ходите! — крикнули мы.
— Господа! Что с вами? — строго сказал подполковник. — Неужели вы верите в тринадцать и боитесь привидений? Позаботьтесь о барыне. Нужно быть мужчинами. Не забывайте, что вы — гусары!
Он быстро вышел, сопровождаемый вестовым.
Прошло полминуты.
Что-то резко хлопнуло за дверью. Мы опомнились и бросились на крыльцо. На каменных ступенях ничком лежал подполковник. Пуля ударила в лоб и вышла через затылок.
Он был мертв.
«Вольный» стрелял в упор.
В темноте на снегу метались солдаты. Кричали: «Держи! Держи!» На мызном дворе рокотала труба: играли тревогу.
Мы вернулись только к обеду. На двадцать верст обыскали окрестность. Убийца как сквозь землю провалился.
В большом вестибюле ярко горел камин. На столе, в парадной форме лежал наш подполковник. Тринадцать свечей горело в канделябрах. Остановившиеся часы показывали тринадцать минут первого.
Пахло ельником, кровью… Со вчерашней жженки сладко пахло ромом. Мельхиоровый жбан с ее остатками стоял в углу на столе.
На первой панихиде нас было тринадцать…
1907–1926 гг.
Газета «Возрождение»,
г. Париж (Франция),
№ 584, 7 декабря 1927 г.
ВОСЬМИДЕСЯТЫЙ
Его поймали с поличным. Окровавленный нож, кривой и острый, был у него в руке и он его бросил, когда его схватили цепкие руки солдат; толпа нависла над ним и выволокла на широкую площадь, освещённую электрическим фонарём.
Убийца солдата, метким и ловким ударом большого кривого ножа распоровший ему живот, оказался невысоким, коренастым человеком, сильным, — трое рослых солдат едва могли его удержать, когда он вырывался, — мускулистым и ловким. Тёмное, загорелое и грязное лицо имело небольшие чёрные усы и чёрную бородку, волосы были коротко острижены и глаза, чуть косые, горели недобрым огнём. Он одет был в старую солдатскую шинель и папаху искусственного барашка.
На шум драки, на крики толпы прибежал с вокзала наряд красной гвардии и матросов и плотною чёрною стеною окружил пойманного.
Пойманный знал, что его сейчас разорвут на части или, в лучшем случае, расстреляют, но он был совершенно спокоен. Только дыхание после борьбы было неровное.
И бывалые, видавшие виды матросы и столичная красная гвардия, опытные в расстрелах и казнях и видавшие не раз казнимых, были удивлены, что ни лицо этого солдата не побледнело, ни глаза не потухли, ни сам не обмяк, хотя приговор над ним уже был произнесён солдатскою толпою, и он знал этот приговор: «Расстрелять».
Да иначе и быть не могло. Он убил ночью сонного товарища. Зачем? Конечно для того, чтобы ограбить. Убитый был ценный партийный работник, неутомимо ведший агитацию среди солдат по поводу демократизации армии, введения выборного начала, человек с тупой непреклонностью крестьянина, проповедовавший ненависть к офицерам и необходимость их истребить на «Еремеевской» ночи. У такого человека должны были быть деньги, полученные от партии. И этого опытного агитатора кривым и острым ножом во сне поразил этот маленький крепкий солдат. Дело ясное, не требующее суда, — расстрелять!
Но уж слишком был спокоен и не бессознательно тупо, а разумно спокоен обреченный на казнь, чтобы не обратить на себя внимание опытных палачей.
Краснов Петр Николаевич (1869–1947), профессиональный военный, прозаик, историк. За границей Краснов опубликовал много рассказов, мемуаров и историко-публицистических произведений.
Автобиографический роман генерала Русской Императорской армии, атамана Всевеликого войска Донского Петра Николаевича Краснова «Ложь» (1936 г.), в котором он предрек свою судьбу и трагическую гибель!В хаосе революции белый генерал стал игрушкой в руках масонов, обманом был схвачен агентами НКВД и вывезен в Советскую страну для свершения жестокого показательного «правосудия»…Сразу после выхода в Париже роман «Ложь» был объявлен в СССР пропагандистским произведением и больше не издавался. Впервые выходит в России!
Екатерининская эпоха привлекала и привлекает к себе внимание историков, романистов, художников. В ней особенно ярко и причудливо переплелись характерные черты восемнадцатого столетия – широкие государственные замыслы и фаворитизм, расцвет наук и искусств и придворные интриги. Это было время изуверств Салтычихи и подвигов Румянцева и Суворова, время буйной стихии Пугачёвщины…В том вошли произведения:Bс. H. Иванов – Императрица ФикеП. Н. Краснов – Екатерина ВеликаяЕ. А. Сапиас – Петровские дни.
Дневник Начальника конвоя Российской Императорской Миссии в Абиссинии в 1897-98 году.
Известный писатель русского зарубежья генерал Петр Николаевич Краснов в своем романе «Ненависть» в первую очередь постарался запечатлеть жизнь русского общества до Великой войны (1914–1918). Противопоставление благородным устремлениям молодых патриотов России низменных мотивов грядущих сеятелей смуты — революционеров, пожалуй, является главным лейтмотивом повествования. Не переоценивая художественных достоинств романа, можно с уверенностью сказать, что «Ненависть» представляется наиболее удачным произведением генерала Краснова с точки зрения охвата двух соседствующих во времени эпох — России довоенной, процветающей и сильной, и России, где к власти пришло большевистское правительство.
Нигилисты прошлого и советские историки создали миф о деспотичности, и жестокости Александра II.В ином свете видят личность царя и время его правления авторы этого тома.Царь-реформатор, освободитель крестьян от крепостной зависимости – фигура трагическая, как трагичны события Крымской войны 1877 – 1878 гг., и роковое покушение на русского монарха.В том вошли произведения:Б. Е. Тумасов, «ПОКУДА ЕСТЬ РОССИЯ»П. Н. Краснов, «ЦАРЕУБИЙЦЫ».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Имя Петра Николаевича Краснова и сегодня многие произносят с большим уважением. Боевой генерал, ветеран трех войн, истинный патриот своей Родины — он до конца не изменил своим убеждениям и принципам. И когда пришлось повесить на стену верную шашку, Петр Николаевич нашел другое, не менее сильное оружие для борьбы — слово.Роман "Белая свитка" можно назвать своеобразным ключом ко всему творчеству Краснова, он"…является как бы мечтой, вымыслом, построенном на фактах, на бывшем, существовавшем и существующем…".
Петр Николаевич Краснов (1869-1947) - в российской истории фигура неоднозначная и по-своему трагическая. Прославленный казачий генерал, известный писатель, атаман Всевеликого Войска Донского, в 1918 году он поднял казаков на "национальную народную войну" против большевиков. В 1920 году Краснов эмигрировал в Германию. В годы Второй мировой войны он возглавил перешедшую на сторону вермахта часть казачества, которая вслед за атаманом повторяла: "Хоть с чертом, но против большевиков!".
Петр Николаевич Краснов (1869–1947) — в российской истории фигура неоднозначная и по-своему трагическая. Прославленный казачий генерал, известный писатель, атаман Всевеликого Войска Донского, в 1918 году он поднял казаков на "национальную народную войну" против большевиков. В 1920 году Краснов эмигрировал в Германию. В годы Второй мировой войны он возглавил перешедшую на сторону вермахта часть казачества, которая вслед за атаманом повторяла: "Хоть с чертом, но против большевиков!".
Генерал-лейтенант Петр Николаевич Краснов (1869–1947) был известен советскому читателю исключительно как ярый враг советской власти. Соратник Керенского по октябрю 17-го, белоказачий атаман, автор лозунга «Хоть с чертом, но против большевиков», эмигрант, гитлеровский пособник, казненный по приговору Военной коллегии Верховного суда… О том, что рожденный в Петербурге сын генерала, казака донской станицы Каргинской, являлся личностью куда более глубокой, читатель смог узнать лишь в последние годы. Атаман Краснов, к удивлениюмногих, оказался плодовитым литератором, автором почти двух десятков романов и повестей, неутомимым путешественником, наблюдательным военным корреспондентом.