Два мира - [6]
Пестрый внимательно поглядел на Дмитрия:
— А ты немного постарел, мой друг. Девять лет разлуки не прошли для тебя даром. Это мы мало меняемся. Правда, признаюсь, пришлось и нам попотеть, учась жить в вашем суетливом мире. Но потели мы не зря. Как мой новый облик? А, как тебе?
Пританцовывая, Пестрый несколько раз покрутился вокруг оси.
— На кого говоришь я похож, — весело воскликнул он, хотя Дмитрий не говорил ничего. — На ребенка цветов, этого хиппи-у. Так?
Пестрый захохотал.
— Ладно, пойду. Наберу чистой водички, сделаем чай, я ваш чай очень полюбил, и все наши полюбили. Сейчас все будут в сборе, поужинаем.
Пестрый подхватил чайник и бесшумно растворился в саду. Капитан задумчиво сидел в кресле. Он как будто был не здесь. Дмитрий внимательно посмотрел на Капитана и понял, насколько прав Отшельник. Капитан выглядел постаревшим лет на пятнадцать-двадцать и болезненным. Изможденное осунувшееся лицо избороздили сеточки мелких морщин. От переносицы к центру лба пролегли две глубокие складки, такие же складки легли по уголкам рта. И только глаза являли собой разительно другую картину — огромные, очень живые, пронзительные и смеющиеся одновременно.
Капитан улыбнулся.
— Такая чудная ночь и тишина, сидел бы так и сидел. Ну, да ладно. У тебя ко мне, думаю, куча вопросов?
Дмитрий кивнул.
— Первый вопрос, что случилось перед Брамой? Там все перекопано, валяется разбитый автомат из-под газировки, советский еще такой.
— Хороший вопрос, для начала беседы, — бросил идущий из сада с чайником в руке Пестрый.
— Да, интересная история была, — покачал головой Капитан. — И она может еще продолжиться. Да. А дело вот в чем, в прошлом году наш неугомонный голова[1] сельсовета решил наконец-то заработать деньги на Браме. Действительно, столько лет аномальный холм стоял, и как-то никому не пришло в голову туристическое паломничество к холму организовать. Вот голова первый и додумался. Точнее, ему эту идею подсказали пришельцы. Раз не удалось нас тогда физически уничтожить, значит надо профанировать саму идею союза, надо, чтобы Брама, до этого благополучно скрытая от мира сего, легла на страницы желтой прессы. Стала частью сплетен, домыслов и прочего полуэзотерического бреда.
Естественно, сам голова так вряд ли рассуждал. Он просто решил подзаработать. Еще удивлялся, как это ему подобная идея раньше в голову не приходила. А идея такая: аномальная зона Брамы искажает время, поэтому в Красном Куту еще как бы Советский Союз. Хотите почувствовать себя в ритме советского времени, ощутить дух той эпохи — нет ничего проще, приезжаете, платите деньги, проходите сквозь Браму — и вот вам костюмированный СССР. Автоматы с газ. водой, пионерские горны и галстуки, речи Брежнева.
Голова за дело взялся серьезно. Телевидение из области пригласил, фильм снимали. Потом уже само строительство началось, планировали целый городок отгрохать. Правда за лето почти ничего не построили, но зачем-то понавезли этих автоматов с газ. водой.
Потом всю зиму объект без движения простоял. А весной из Брамы явились… Кто бы ты думал, гномы с бывшим иеромонахом Василием, который, кстати, тоже уже наполовину гном. Явились и разгромили там все, а вагончики сожгли. На объекте был только сторож, так он едва рассудка не лишился. Он, конечно, никаких гномов не видел, просто видел, как некая аномальная сила все громит. Но голова сельсовета, как обычно, проявил свое упорное материалистическое неверие. Про аномальную силу он и слушать не хочет. Во всем обвиняет корейцев-иеговистов. В общем, история продолжается… О, вот и тот, которого мы ждем! — таким возгласом Капитан внезапно закончил свой рассказ.
Дмитрий обернулся и не поверил своим глазам. Во двор к Капитану входил не кто иной, как отец Иван.
Волна
Автомат с газировкой нависал надо мной словно скала. Старый советский автомат серого цвета с темно-синей полосой наверху и надписью: «газированная вода, с сиропом 3 коп, без 1 коп».
Автомат был безмолвным свидетелем моего беззаботного детства; наверное, поэтому я и предстал перед ним ребенком лет десяти. На мне был помятый пионерский галстук и белая рубашка с коротким рукавом. Было ужасно душно, я хотел пить, но у меня совсем не было монет.
Возле автомата появился высокий улыбчивый мужчина в темном костюме. Он посмотрел на меня отсутствующим взглядом (возможно, он был в темных очках — точно не помню). Помню другое. Мужчина протянул мне серебристую монетку. Монетка была странной формы, она напоминала рыбку. Мужчина участливо улыбнулся, я расценил это как знак и, встав на цыпочки, отправил «рыбку» в прорезь автомата.
И обнаружил себя на улице какого-то города. Город был совершенно серый, тусклый — все предметы в этом городе были окутаны дымкой, словно недопроявленные. По всей видимости, это была какая-нибудь набережная: сбоку, совсем рядом, текла серая река, закованная в серый гранит. На другой стороне громоздились туманными глыбами дома. Я был не один. Рядом со мною галдела целая толпа в пионерских галстуках. Она была осязаема и зрима, в отличие от серой беспредметности города. Но все в этой толпе были на одно лицо. Все смеялись и пили газировку из запотевших стаканов.
