Два друга - [35]

— Что, забияка, не на того напал, — говорила Зинаида Дмитриевна.

— Ну-ка, Ерофеюшко, дай рвань этому бродяге, — с обидой говорила она и подталкивала кота в сторону щенка, намереваясь столкнуть их для драки… В этот момент кот неимоверно загорланил и хотел вцепиться в длинноухого противника, но увидев, что Сват не трус, ловко метнулся на подоконник и уселся в позе победителя. Поняв, что кот сбежал, щенок чуть растерялся. Потом он внимательно оглядел всех, и казалось, что хотел понять, кто же может оказаться ему другом и выручить из беды. И к нашему удивлению, малыш выбрал Валерьяна Петровича. Он с разбега прыгнул ему на колени и влажным языком начал лизать руку.

Не то от пережитого, или от того что он нашел себе друга, его сердце, этот маленький комочек, отчаянно билось. Валерьян Петрович понимал состояние малыша и ласкал его. Щенок вскоре успокоился и крепко заснул.

Новый жилец в квартиру врача внес некоторые изменения. Надо сказать, что с обитателями квартиры Сват быстро сдружился и даже хозяйка забыла обиду — палец вскоре зажил. Но щенок требовал к себе особого внимания и заботы. Ему уж шел пятый месяц, но он не знал никакой дрессировки и Валерьяну Петровичу пришлось учить своего питомца с азов: прежде всего научить проситься гулять, знать кличку, знать в квартире свое место, вежливо принимать пищу, то есть проходить курс домашней дрессировки в полном объеме.

В работе спаниеля особое значение имеет апортирование дичи и хозяин приучил своего ученика к подаче вещей дома. Имея мягкий характер и поощряемый лакомствами, Сват быстро освоил все, что от него требовалось, а когда настали теплые летние дни, учитель с учеником отправлялись в пригород на озеро или реку, в заболоченный луг или на лесные вырубки. Через несколько выходов спаниель научился плавать, искать на болоте или в лесу челноком и подавать убитую дичь.

Подготовка спаниеля к охоте по птице так же, как и дрессировка дома, не составляла для натасчика большого труда. У Свата оказалось прекрасное верхнее чутье, природный челнок, а пройденный курс дрессировки дополнил все, что требуется от спаниеля на охоте. В наступившем сезоне Сват работал не хуже опытной собаки. Успехи питомца несказанно радовали хозяина, и видя такое, мы понимали, что наш приятель не чает души в своем длинноухом красавце. Но и Сват настолько привязался к хозяину и так его боготворил, что Зинаида Дмитриевна иногда ревновала, наблюдая их отношения.

…Шли годы, состарились кот Ерофей и белка Матрена, а попугай Яшка сделался еще сварливей. Он пуще прежнего ругался и иногда неприлично. Изменился и Сват, он возмужал и был, как говорят, в самой поре. Когда его выводили на прогулку, знатоки этой породы засматривались на собаку. Случалось, хозяину спаниеля предлагали за него большие деньги, но это сильно обижало Валерьяна Петровича.

Пройденные врачом трудные военные дороги оставили плохие последствия. Сердце его постепенно сдавало. Вначале в какой-то мере помогал валидол, потом нитроглицерин, но впоследствии и они оказались плохими спутниками. И все же несмотря на плохое состояние здоровья, охоту Валерьян Петрович не бросал. Иногда с кем-либо из друзей, а то и вдвоем со Сватом он выезжал в родные просторы. Его любимым местом было Яхробольское озеро. В прибрежных зарослях постоянно держались утки, и не было случаев, чтобы Сват не отыскал птиц, а отыскав, не подал их на крыло. Всегда после зари охотник и собака, довольные удачей и друг другом, шли в соседнюю деревню на привал. Здесь, как и во всей округе, детского врача знали все. Да и как не знать, когда многим ребятишкам он при случае оказывал медицинскую помощь!

На совместных утиных охотах с врачом я бывал редко, охоту не любил. Предпочитал охотиться с легавой на обширных лугах вблизи Яхробола. Так случилось и на открытии летне-осенней охоты. Охотился я в семи-восьми километрах от излюбленных мест врача. После утренней зари усталый я пришел в деревню к приятелю, местному охотнику. Не успел я позавтракать и отдохнуть, как в избу к нам зашел какой-то охотник и сообщил, что у Яхробольского озера найден мертвый охотник и что маленькая длинноухая собака никого к умершему не подпускает. Услышав это, я через несколько минут на колхозном грузовике прибыл к месту происшествия. Действительно, на пригорке возле озера лежал на спине Валерьян Петрович… Народу вокруг умершего собралось много. Тут были представитель сельского Совета и врач местной больницы.

Когда я пришел, Сват узнал меня. Его влажные глаза часто мигали, и мне казалось, что малыш плачет. Я позвал спаниеля к себе, но он не сразу оставил хозяина. Нагнулся к лицу, лизнул его несколько раз языком, как бы навсегда прощаясь со своим другом, а потом медленной, пошатывающейся походкой приблизился ко мне. Вид собаки был измученный, жалкий и чувствовалось, что она переживала большое горе. Я приласкал малыша, и он, не сопротивляясь, позволил взять себя на поводок. Потом он прижался к моим ногам и жалобно завыл. И тут мне показалось, что страдания эти походили на человеческие.

После смерти Валерьяна Петровича Зинаида Дмитриевна отдала Свата старому другу семьи врача — Александру Евгеньевичу. У нового хозяина Сват прожил до конца своих дней. Вначале при каждой возможности убегал на старую квартиру и лишь потом, осознав, что такие побеги не вернут прошлое, смирился, но сделался замкнутым. Нового владельца терпел, но был к нему равнодушен. А когда приходилось бывать на охоте, где смерть настигла хозяина, Сват убегал к тому холму. И никакие окрики и запреты не могли удержать его, хотя обычно он был дисциплинирован. Новый владелец уводил спаниеля подальше от этих мест, а потом совершенно перестал ездить в те края, чтобы не тревожить себя и собаку.