Два друга - [34]

Поняв потерю того, что искал, он поднял морду к небу и стал изливать свое горе. Изливать так же, как он делал это в детстве. Глубокое горе звучало в этом плаче, переходившем в жалобный стон. Тогда у меня зародилась мысль, как бы избавить Дозора от тоски по неведомому зверю. И вот однажды, когда на небе показалась холодная луна, я взял Дозора, и мы пошли на животноводческую ферму. Собаке я приказал остаться у стены двора, а сам прошел внутрь и через окно стал наблюдать за происходившим. Заряженное картечью ружье держал наготове. Вскоре Дозор поднял морду к луне и завыл протяжным, призывным плачем. На этот призыв из леса вышла волчица. Она подошла к собаке, начала заигрывать с ней, но всякий раз, стоило Дозору продвинуться вперед, как хищник отступал назад к лесу. Так шаг за шагом она увлекла собаку от фермы. Это был предательский прием хищника. Она стремилась заманить Дозора в лесные дебри и совместно с сообщниками погубить его. Заподозрив такое, я хотел голосом вернуть собаку, но видимо, каким-то своим, неведомым мне чувством, он сам разгадал этот замысел зверя и так же, как волчица, шаг за шагом начал приближаться к стене, за которой я сидел.

Волчица следовала за собакой. Волновался я ужасно.

Когда волчица оказалась в пределах выстрела, а Дозор отклонился в сторону, я нажал на спусковой крючок. Выстрел сухим щелчком прокатился в холодном воздухе, а волчица ткнулась в сугроб.

После этого случая недолго прожил и Дозор.

В одну из ночей Дозор попал в окружение волков. Звери со всех сторон замкнули свою жертву, но взять Дозора было не так-то легко. Прежде чем напасть на него, он задушил подвернувшегося переярка, а потом началась неравная борьба. Длилась она долго, но силы были неравны…»

Сват

В семье детского врача Валерьяна Петровича любили домашних и диких животных. Попуган Яшка был злой на язык и страшный ругатель, но общий любимец семьи. Черный кот Ерофей с бандитскими глазами — гроза мышей. В доме его считали особо важной персоной. Белка Матрена, прожившая в квартире несколько лет, чувствовала себя хозяйкой и, когда семья Валерьяна Петровича была в сборе, развлекала хозяев всевозможными проказами. Кот, попугай и белка настолько сдружились, что несмотря на их разные нравы, характеры и привычки — никогда не враждовали. И все же кот Ерофей часто обижался на белку и попугая. Случалось это тогда, когда Матрена и Яшка появлялись у его миски с молоком. Увидев непрошенных гостей, кот начинал фыркать, надеясь этим перепугать их и заставить убраться восвояси. Но угроза Ерофея не действовала на попугая и белку. Они как ни в чем не бывало лакомились молоком. Кот выходил из себя. Он орал что есть мочи, изгибал спину, грозно смотрел на «гостей», а потом с воплем вылетал через форточку на улицу. Попугая возмущало поведение кота, и он вдовогонку кричал ему: «Нахал! Нахал!» Все это развлекало хозяев. Ведь казалось, что попугай стыдит Ерофея как нетактичного хозяина, а на самом деле поведение Яшки и Матрены были хамскими. И люди смеялись до слез, а это также вызывало недовольство попугая. Он нервничал, бил крыльями и обзывал своих хозяев дураками.

Но как бы то ни было, а Ерофей быстро забывал обиды, и дружба восстанавливалась.

Мы, хорошо знавшие Валерьяна Петровича, недоумевали, почему наш друг большой любитель животных, страстный охотник, не держит собак. При случае постоянно напоминали врачу об этом, но Петрович как-то всегда уклонялся от ответа. Но однажды его жена Зинаида Дмитриевна заявила, что собака, крупное животное, создаст в квартире неудобства и явится помехой для кота, попугая и белки. Поняв суть дела, мы решили повлиять на хозяйку квартиры и стали усиленно рекомендовать приобрести спаниеля. «Ведь это маленькая, уютная собачка. Очень хороший помощник на охоте, преданный друг и отличный сторож в квартире».

К великой радости Валерьяна Петровича, нам удалось уговорить Зинаиду Дмитриевну, а через какое-то время мы сосватали нашему другу четырехмесячного щенка спаниеля. Прошли долгие годы, но я, как сейчас, вижу этого красавца. Одет он был в иссиня-серую шелковистую шерсть, по которой небрежно были разбросаны крап и темные пятна. Голова спаниеля была изумительно породная, с длинными атласными, черного окраса, ушами и темными выразительными глазами, в которых чувствовался природный ум. Куцый, черный хвостик постоянно и бойко отмахивал в такт его мелкому шагу.

Поскольку процедура появления его в квартире врача имела сходство с обычаем сватовства, то кличку щенку дали Сват.

Появление Свата жильцы квартиры встретили по-разному, а случилось так, наверное, потому, что щенок учинил сущий переполох. Лишившись матери и попав в чужую обстановку, он без умолку тявкал, взахлеб визжал. Сердобольная хозяйка решила приласкать малыша, успокоить, но стоило ей протянуть руку, как маленький грубиян прокусил палец. Такая неблагодарность вызвала у хозяйки, мягко говоря, недовольство. От непривычного шума проснулся кот. Он тут же спрыгнул с подоконника и зелеными глазами уставился на щенка. Перепуганная белка спряталась в клетку, а попугай, не разобравшись спросонок в сути дела, захлопал крыльями и с обидой закричал: «Я спать хочу»! Новому жильцу больше всех не понравился кот. Он рвался с ним в драку, бросился было на него, но Ерофей не струсил, а выгнул дугой спину…