Два долгих дня - [24]
Бум-бум-бум! Бум-бум-бум! Залпы орудий отдавались в голове Михайловского. Потом в коридоре раздался шум. Скрипнула дверь, и вошел Верба.
«Какая нелегкая его принесла в такую рань?» — протирая веки, подумал Михайловский.
— Разбудил? — бодра крикнул Нил Федорович, присаживаясь, на край кровати Михайловского.
— Неважно. Что еще стряслось?
— Привезли разведчика. По-моему, острый аппендицит или холецистит. Пойдем поглядим, будущий академик.
От усталости у Михайловского было злое лицо, и Верба замолчал. Анатолий было снова лег на кровать, но, полежав несколько минут, медленно поднялся и, потерянный, нерешительный, с горькой складкой у рта, сел, раскачиваясь, словно китайский болванчик. Время от времени он просыпался, потом вновь погружался в дремоту. Наконец посмотрел на часы. Четыре часа пятнадцать минут. Он поднял голову:
— Где разведчик?
— В приемно-сортировочном.
— Толстый или худой?
— М-м… Худ, но не тощ. В полной форме.
— Уже хорошо. Как держится? — спросил он, поглаживая проступившую на щеках щетину.
— Молодцом.
— Ладно! Пошли, — сказал Михайловский и уже на ходу закурил папиросу. Мало-помалу он приходил в нормальное рабочее состояние.
Когда они вошли в палату, санитары раздевали разведчика. Как только с него сняли полушубок и валенки, из них посыпались запалы, гранаты, шесть «рожков» для немецкого автомата.
— Ба, да тут целый склад боеприпасов! — почесывая затылок, воскликнул Анатолий Яковлевич.
— Это что! Пустяки! — прыснул Верба. — Один сегодня умудрился притащить с собой толовые шашки. На нашем складе за сегодняшний день скопилось столько этого добра, — он пнул ногой гранаты, — хоть роту заново вооружай.
— Э, нет, Нил! — мотнул головой Михайловский, закончив осматривать разведчика. — По-моему, тут все ясно. По всей вероятности, флегмонозный аппендицит. — Он расправил плечи. — Нечего ждать. Тебя, парень, надо срочно оперировать. Даешь добро?
— Вам виднее, — быстро ответил разведчик, облизывая губы. — Надо, так надо. Помирать мне рановато.
— Ты говоришь, Толя, «вероятно»? А точнее, что ты у него предполагаешь?
— Как говорил один мудрец: вскроем — узнаем.
— Не будешь возражать, если я тебе буду ассистировать? — спросил Верба. — Давненько нож в руке не держал.
— Что за вопрос? Буду очень рад. Хочешь пари, кто из нас прав? — Он знал, что Верба любит азартные игры. — Стало быть, изволь к завтраку собственноручно изготовить сто беляшей, таких же, какими угощал под Новый год.
— Я готов.
Улыбнувшись, они поглядели друг на друга и на правились в операционную.
«Я уже забыл, как выглядит неповрежденное пулями тело, — думал с грустью Анатолий Яковлевич, проводя ладонью по коже живота разведчика. — Видеть, чувствовать кончиками пальцев чистую, нежную кожу, без дырок, без вываливающихся внутренностей. Экзотика!»
— Так оно и есть, — метнув взгляд на Вербу, обрадованно проговорил он, ловко и быстро вытаскивая багровый червячок-отросток. Вот и все!
— Поздравляю! — принужденно улыбнулся Нил Федорович. — Ты, как всегда, оказался на высоте.
Поблагодарив и ласково похлопав по щеке разведчика, Михайловский взял под руку Вербу. Его бледное лицо сияло от радости.
— Напрасно ты себя коришь, — говорил он. — Доказано, что из ста удаленных отростков пятьдесят вообще не следовало бы трогать. На моей совести таких тоже немало.
Проходя мимо комнатушки-автоклавной, они услышали, тихие звуки губной гармошки. Верба приоткрыл дверь. За столиком сидел Самойлов и левой рукой водил по губам гармошкой, а ему тихо-тихо подпевала пожилая санитарка. Рядом с ними сидели две молоденькие сестрички и сильными, проворными пальцами что-то кроили из парашютного шелка. Третья вертелась перед треснутым зеркалом, оглядывая, как на ней сидит только что сшитая кофточка.
— Леонид! — воскликнул Верба и подмигнул Михайловскому.
Самойлов перестал играть. Девушки вскочили, замерла их подружка у зеркала.
— А… это вы! Готовимся к Первому мая! — просто ответил Самойлов. — Хотим нашу художественную самодеятельность напарадить. Летчики подарили, — кивнул он на парашют. — Испорченный! Продолжайте, — повернулся он к девушкам. — А ты, Евдокия Порфирьевна, ступай, отдохни, — толкнул он локтем санитарку.
«Ну и ну, — подумал Михайловский, я хоть поспал пять часов за двое суток, а Леонид еще и не ложился. Откуда такие берутся?»
— Да, правда, — вспомнил Нил Федорович. — Я в суете и забыл, что скоро праздник. Побегу в пищеблок, — со вздохом сказал он. — Анатолий тебе расскажет.
— Ладно! Так и быть, отложим лукулловский пир до Первого мая, — смилостивился Михайловский, и по его лицу расползлась широкая улыбка. — Долго теперь ждать не придется. — Он дружески подтолкнул Вербу в спину. — Пойду еще вздремну чуть-чуть. А ты? — спросил он Самойлова.
— Минут через сорок! Правильно я говорю, бабоньки?
— Пока! — протянул Михайловский.
— Анатолий, ты иди, — сказал Верба. — А я хочу заскочить на двор, поглядеть, много ли осталось неразгруженных машин с ранеными. Прямо не верится, что за один день мы могли расчистить такую пробку. Ты знаешь, сколько мы приняли за эти чертовы двенадцать часов? — И, не дожидаясь ответа, воскликнул: — Одну тысячу семьсот девяносто три человека, из них отправили пешим порядком ходячих девятьсот восемьдесят шесть…
Москва 1959–1960 годов. Мирное, спокойное время. А между тем ни на день, ни на час не прекращается напряженнейшее сражение за человеческую жизнь. Сражение это ведут медики — люди благородной и самоотверженной профессии. В новой больнице, которую возглавил бывший полковник медицинской службы Степняк, скрещиваются разные и нелегкие судьбы тех, кого лечат, и тех, кто лечит. Здесь, не зная покоя, хирурги, терапевты, сестры, нянечки творят чудо воскрешения из мертвых. Здесь властвует высокогуманистический закон советской медицины: мало лечить, даже очень хорошо лечить больного, — надо еще любить его.
Действие в книге Вильяма Ефимовича Гиллера происходит во время Великой Отечественной войны. В основе повествования — личные воспоминания автора.
Действие романа развертывается в наши дни в одной из больших клиник. Герои книги — врачи. В основе сюжета — глубокий внутренний конфликт между профессором Кулагиным и ординатором Гороховым, которые по-разному понимают свое жизненное назначение, противоборствуют в своей научно-врачебной деятельности. Роман написан с глубокой заинтересованностью в судьбах больных, ждущих от медицины исцеления, и в судьбах врачей, многие из которых самоотверженно сражаются за жизнь человека.
Новый роман Вильяма Гиллера «Тихий тиран» — о напряженном труде советских хирургов, работающих в одном научно-исследовательском институте. В центре внимания писателя — судьба людей, непримиримость врачей ко всему тому, что противоречит принципам коммунистической морали.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Он вступил в войска СС в 15 лет, став самым молодым солдатом нового Рейха. Он охранял концлагеря и участвовал в оккупации Чехословакии, в Польском и Французском походах. Но что такое настоящая война, понял только в России, где сражался в составе танковой дивизии СС «Мертвая голова». Битва за Ленинград и Демянский «котел», контрудар под Харьковом и Курская дуга — Герберт Крафт прошел через самые кровавые побоища Восточного фронта, был стрелком, пулеметчиком, водителем, выполняя смертельно опасные задания, доставляя боеприпасы на передовую и вывозя из-под огня раненых, затем снова пулеметчиком, командиром пехотного отделения, разведчиком.
Александр Исаакович Пак (1911–1958) родился в Одессе в семье грузчика. В 1925 году поступил в ремесленную школу «Металл № 6». Работал токарем, затем фрезеровщиком. После окончания школы работал на ряде машиностроительных заводов. В 1932 году окончил машиностроительный техникум. Получив диплом техника-технолога по холодной обработке металлов, был направлен на Московский завод им. Орджоникидзе.В Москве А. И. Пак поступает на сценарный факультет Института кинематографии, но не заканчивает его.С 1936 года постоянно работает литсотрудником в редакции газеты «Водный транспорт».
Ричмонд Чэпмен — обычный солдат Второй мировой, и в то же время судьба его уникальна. Литератор и романтик, он добровольцем идет в армию и оказывается в Северной Африке в числе английских коммандос, задачей которых являются тайные операции в тылу врага. Рейды через пески и выжженные зноем горы без связи, иногда без воды, почти без боеприпасов и продовольствия… там выжить — уже подвиг. Однако Чэп и его боевые товарищи не только выживают, но и уничтожают склады и аэродромы немцев, нанося им ощутимые потери.
Оружие критики не заменит критику оружиемКарл Маркс.