Два цвета - [6]
В о е н в р а ч. А вы, пожалуй, будете хорошим отцом. Мать у вас где?
Л и ф а н о в. В Воронеже.
В о е н в р а ч. Пишете ей?
Л и ф а н о в. Пищу, а как же.
В о е н в р а ч. Когда последний раз писали?
Л и ф а н о в. Месяца не прошло.
В о е н в р а ч. Месяца!.. Не балуете вы ее. Вы у нее один?
Л и ф а н о в. Двое нас. Брат тоже воюет. Летчик.
В о е н в р а ч. Летчик? А какое он училище кончал?
Л и ф а н о в. Оренбургское.
В о е н в р а ч. Знаю. Сын у меня там учился. (Встала.) Ну что ж, лейтенант, сделаем вам операцию — попробуем сохранить ногу.
Входит Т а м а р а.
Т а м а р а. Вера Алексеевна, вас ждут в операционной. Просили побыстрее.
В о е н в р а ч. Ты, я смотрю, освоилась. Уже подгоняешь меня.
Т а м а р а. Простите.
В о е н в р а ч. Ладно, иду. Если лейтенанту хуже станет, сделаешь инъекцию. (Уходит.)
Л и ф а н о в. Вот, Тамарочка, какие дела. Могу без ноги остаться. Ну-ка, мигом… разыщи мне Андрюшку.
Т а м а р а. А зачем он вам?
Л и ф а н о в. Ты в библиотеке погляди.
Т а м а р а. В библиотеке? Хорошо, посмотрю в библиотеке…
Г е л ь м у т, Д и т е р и Т е о сидят на партах. А н д р е й лежит на полу. Входит У р с у л а.
Г е л ь м у т. Кто это? Стой!
Т е о. Девчонка какая-то.
Г е л ь м у т. На кой черт ты сюда притащилась?
Урсула молчит.
Я тебя спрашиваю. Отвечай!
Урсула молчит.
Т е о. Я, кажется, видел ее. В подвале под магазином. Как тебя зовут?
У р с у л а. Урсула. Я трое суток никого не видела. Дверь завалило, и я не могла выбраться. А потом снаряд попал в стену, меня засыпало. Я вам не помешаю. Я не могу быть одна. (Плачет.)
Т е о. Что с тобой?
У р с у л а. Если бы я не пустила этих девочек, они бы остались живы.
Д и т е р. О чем ты говоришь?
У р с у л а. Кассирша сказала, что продала пятьдесят два билета. В нашем кино шел «Барон Мюнхгаузен» с Гансом Альбертсом. Когда началась картина, я уже в темноте посадила в пятый ряд какого-то инвалида, вышла из зала и поднялась в будку. Эрих обещал сварить кофе.
Д и т е р. Ну и что?
У р с у л а. Они все остались там… Никто не вышел… И если бы я не поднялась в будку, я бы тоже…
Д и т е р. Ты работала в кино?
У р с у л а. Я заменяла билетершу. Эти три девочки, такие же, как и я, им не было еще шестнадцати… я не имела права их пускать. Но они так просили, и я их пропустила… они хотели посмотреть Ганса Альбертса…
Т е о. Идиотки! Нашли время в кино ходить!
Андрей застонал.
У р с у л а (испуганно). Кто это?
Т е о. Пленный.
У р с у л а. Русский? Откуда он?
Г е л ь м у т. С неба свалился…
У р с у л а. Я еще никогда в жизни не видела русского.
Т е о (насмешливо). Погляди — у него хвост сзади.
У р с у л а (испуганно). Хвост?
Тео хохочет.
(Удивленно.) Волосы светлые. И уши… (глядя на Тео), как у тебя. А что он… ест?
Т е о. Он не ест, он только водку пьет.
Тео и Гельмут хохочут. Андрей снова застонал.
У р с у л а. Ему плохо. Может быть, ему надо оказать помощь?
Г е л ь м у т. Кому? Русскому?
У р с у л а. Он все-таки раненый.
Г е л ь м у т. Он — враг. Понимаешь, враг?!
Вбегает Р е й н г о л ь д.
Р е й н г о л ь д. Русские! Они идут сюда!
У р с у л а. Ну вот и все. Конец.
Г е л ь м у т. Тео, Дитер, возьмите пленного! Все в укрытие. Оружие наготове. Не стрелять до моего сигнала. Первым стреляю я.
У р с у л а. Не стреляйте. Умоляю — не стреляйте. Будет только хуже.
Г е л ь м у т. Молчи, дура!
Все скрылись за партами. Дитер и Тео уносят Андрея за шкаф. После короткой паузы входят двое советских солдат-связистов — К о р о б к о в и С и н и ц а.
К о р о б к о в. Гляди-ка, лампочка горит.
С и н и ц а. Движок запустили. Медсанбат наверху. Вот, скажем, Коробков, ногу тебе оттяпать надо, без свету разве оттяпаешь?
К о р о б к о в. У тебя, Синица, язык без костей! Тьфу!
С и н и ц а. Вот что я тебе скажу, Коробков. Ежели это медсанбат, мы с тобой аккурат в тупик уперлись. Поворачивай оглобли, Коробков, поверху линию надо тянуть.
К о р о б к о в (подошел к шкафу, достал из него классный журнал). Журнал… Погляди-ка, у немцев-то как у людей — фамилии по алфавиту, против фамилий клеточки, в клеточках отметки.
С и н и ц а. А домику этому, я тебе скажу, Коробков, лет двести минимум. Не школа, а крепость.
К о р о б к о в. По случаю войны каникулы небось ученикам объявили.
С и н и ц а. Каникулы… Вот сейчас как вылезет ученичок из какой-нибудь щели, как долбанет из «фауста». И всё, каюк тебе, Коробков. Был Коробков, и нет Коробкова.
К о р о б к о в. Что у тебя, Синица, за привычка языком молоть? Тьфу!
Связисты уходят. Синица забывает катушку с проводом.
Д и т е р. Провод забыли.
Р е й н г о л ь д (Урсуле). Дуреха! Ты что в меня вцепилась? Схватила так, что я едва не взвыл… (Поднял рукав.) Вон какой синячище!
У р с у л а. Они стояли совсем рядом. Я слышала их дыхание… и запах табака. Когда один из них подошел к шкафу, я чуть не потеряла сознание. (Рейнгольду.) Извини, я просто очень испугалась.
Р е й н г о л ь д. А если бы началась стрельба? Что тогда? Почему мы не стреляли, Гельмут?
Г е л ь м у т. Тебе не терпится пострелять? Успеешь. (Урсуле.) Убирайся.
Т е о. Куда же она пойдет?
Г е л ь м у т. Это ее дело.
Д и т е р. Ты посмотри на нее — она еле на ногах стоит. Куда ей идти?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Действие двух повестей разворачивается во время гражданской войны и в первые послевоенные годы. Автор рассказывает о ценностях подлинных и мнимых, о том, что для молодой Республики Советов не было более важного и дорогого, чем человеческие судьбы. Герои всех повестей — молодые ребята, которые в результате нелегких испытаний находят единственно верную дорогу в жизни.
В книгу вошли две юмористические киноповести, которые стали основой двух фильмов. Героев книги ждет немало весёлых летних приключений.