Два брата - [93]

Впрочем, Алексей и без того потерял голову. Его преследовали бредовые видения: тюрьмы, палачи, виселицы; неотступно стояли перед ним грозные карие глаза отца с желтоватыми белками, испещренными красными жилками. Глаза смотрели ему в душу, требовали ответа за постыдное бегство, за измену родине.

– Уйдите! – дико кричал царевич, закрывая лицо руками. – Вы давно замыслили сжить меня со свету. Уйдите!

– Ваше высочество! – уговаривал его тощий, длинноногий Кейль с лисьей физиономией и узенькими баками. – Успокойтесь! Здесь лишь мы, ваши верные слуги.

– Прочь! – хрипел Алексей. – Вы подкупленные шпики!

В Неаполь Алексея привезли 5 мая. Он провел бессонную ночь в гостинице. Царевичу чудилось, что к нему подкрадываются наемные убийцы с кинжалами и пистолетами в руках. Он вскакивал с постели, дико кричал. Сонный Кейль, протирая кулаками глаза и ругаясь в душе, дежурил около него.

Утром Алексея в наглухо закрытой карете вывезли за город. Карета долго кружила и остановилась у заросшего кустарником оврага.

– Пожалуйте, ваше высочество! – поклонился Кейль, открывая дверцу кареты.

Алексей вышел осунувшийся, с темными кругами под глазами, с полусумасшедшим видом. Он огляделся: кругом никого, в роще звенят птицы, вдали видна огромная лысая макушка Везувия, а перед ним – узенькая тропка прямо в чащу.

Царевич отшатнулся:

– Меня завезли сюда, чтобы убить? Я не пойду!

– Ваше высочество! – подскочил к нему Кейль. – Не кричите! Нас могут услышать…

Алексей сразу замолчал.

– Я уведу вас в надежное место, где не найдут преследователи.

Кейль пошел первым, за ним покорно следовал царевич, последней шла Афросинья.

В склоне оврага, среди густой чащи, Кейль разыскал потайную дверцу, открыл ее: за ней был подземный ход. Пошли длинным коридором. Секретарь нес в руке фонарь. В воздухе пахло затхлостью и сыростью; с потолка гулко падали капли. Царевич вздрагивал. Ход стал подниматься, расширяться и наконец вывел их во двор замка. Только там Алексей облегченно вздохнул и начал часто креститься. Он до последней минуты не доверял Кейлю и думал, что его ведут на смерть.

В замке царевич прожил два дня, а потом его перевели в неаполитанскую крепость Сан-Эльмо, твердыню более неприступную, чем Эренберг.

Ни переезд в закрытой карете, ни путешествие по тайному подземному ходу не обманули проницательности капитана Румянцева. Он поскакал в Вену к Веселовскому, а от него в Голландию, к царю Петру, с личным докладом.

– Я тобою весьма доволен! – сказал Петр Румянцеву. – Старайся, будешь отмечен моей милостью.

Осчастливленный этими словами, Румянцев полетел назад.

В это время Петр получил от императора Карла письмо. Карл писал, что «будет стараться, чтобы Алексей не попал в неприятельские руки, но был наставлен сохранять отеческую милость и последовать стезям отеческим, по праву своего рождения».

– Так! – сказал Петр, прочитав письмо. – Понятно. А все-таки вы мне его выдадите, собачьи дети!

Глава VIII. Царские послы

В Вену отправились Петр Толстой и все тот же бойкий капитан Румянцев.

Царь дал послам обширную инструкцию. Послы должны были указать венскому двору, что русским достоверно известно, где укрывается Алексей. Если цесарь не выдаст беглеца, это может повести за собой разрыв дипломатических отношений и даже войну. Алексею же предлагалось добровольно вернуться в Россию; за это он будет полностью прощен и не оставлен царской милостью. В переданном Толстому для вручения царевичу письме Петра так и говорилось.

* * *

Моложавый старик Петр Андреевич Толстой отличался необычайным умением устраивать самые запутанные дела. Из критических положений он всегда выходил невредимым. Был послом у турок и сидел пленником в Семибашенном замке, но и оттуда вышел в целости. Теперь ему предстояла сложнейшая задача: вырвать Алексея из рук австрийцев, не доводя дело до войны.

Толстой и Румянцев явились к императору Карлу и вели с ним длинную беседу. Карты были открыты, вести политику притворства стало невозможно. Карл обещал дать ответ на требования послов через несколько дней.

Австрийские министры на тайной конференции решили вступить с русскими послами в переговоры, а тем временем постараться переправить Алексея еще дальше; но, если царевич, прочитав отцовское письмо, пожелает вернуться в Россию, разрешить Толстому личное свидание с ним.

Сеть интриг и дипломатических переговоров плелась все шире и шире. Однако царские послы разгадали намерение австрийцев тянуть волокиту и угрозами добились разрешения немедленно ехать к царевичу в Неаполь.

Алексей только начинал оправляться от страхов, перенесенных по дороге.

Но 25 сентября ему было объявлено, что в Неаполь прибыли царские послы и он должен с ними видеться.

Царевич понял, что для него все кончено, что ему не уйти от праведного отцовского суда.

Свидание состоялось 26 сентября в доме неаполитанского вице-короля, графа Дауна.

«Мы нашли его в великом страхе, – писал царю Толстой. – Был он в том мнении, будто мы присланы его убить, а больше опасался капитана Румянцева… О возвращении своем говорил: „Сего часа не могу о том ничего сказать, понеже надобно мыслить о том гораздо“.