Душераздирающее творение ошеломляющего гения - [9]
Данная тема будет проходить красной нитью через всю книгу, и предполагалось, что к концу она выльется в неожиданную кульминацию, должна последовать, так сказать, развязка: автору хочется любви — и в книге есть несколько эпизодов, посвященных этой теме, — а его брату хочется… ну чего обычно хочется маленьким детям (карманных денег и жвачки?), вместе они пытаются жить нормальной счастливой жизнью, — но, получается, они обречены на то, что никакие другие отношения у них просто не будут складываться, потому что каждый является для другого тем единственным человеком, которого он по-настоящему ценит, любит и считает идеалом.
Вероятно, это и так уж вполне очевидно. Дело в том, что у автора недостает энергии и, главное, — мастерства, чтобы притворяться, будто в книге есть хоть что-то, кроме него самого, который о чем-то рассказывает. Кроме того, автор слишком плохо умеет врать, чтобы профессионально сублимировать свою рефлексию в повествовании. Но при этом он ничего и не скрывает: да, эта книга — мемуары, переполненные рефлексией (вам должна понравиться такая честность), и тут-то мы переходим к следующей теме:
Автор не просто рефлектирует автобиографичность своей книги, он еще и осознает свою рефлексию над автобиографичностью книги. Более того, если вы из тех, кто умеет угадывать, что случится дальше, до того, как это случилось на самом деле, значит, вы уже поняли, каким будет следующий шаг: автор ясно и отчетливо осмысляет осознание своей рефлексии над автобиографичностью книги. Да и вообще автор понимает — гораздо лучше вас, — то есть признает и с готовностью принимает — тот факт, что во всем этом по определению есть доля позерства, и пока вы не успели сказать, что позерство портит книжку, он нанесет превентивный удар: в данном случае позерство есть литературный прием и средство защиты, дабы пригасить черные, ослепляющие, убийственные ярость и боль, что составляют ядро всей этой истории, слишком черной и ослепляющей, чтобы на нее смотреть — не надо… смотреть… туда! — но, тем не менее, полезных, по крайней мере — для автора, даже в такой шаржированной и утрированной форме, ибо он считает, что чем большему количеству человек он расскажет об этом, тем больше он растворит эту боль и горечь и тем самым легче сможет излить их из своей души, что подводит нас к следующему тематическому блоку:
Например: чуть позже автор потратит некоторое время на изложение неудачной — хоть и не вполне неудачной — попытки стать участником «Реального мира», которую он предпринял в 1994 году, когда третий сезон этой программы снимался в Сан-Франциско[20]. На тот момент у автора были две взаимосвязанные задачи: 1) очиститься от своего прошлого, раструбив миру о событиях своей недавней жизни, разнести свою боль, свою душераздирающую историю тысячам или миллионам телезрителей этой программы, получить в ответ тысячи волн любви и поддержки и уже никогда больше не чувствовать себя одиноким; и 2) обрести благодаря своим горестям известность или по крайней мере сделать так, чтобы его страдания помогли ему стать известным, и одновременно не бояться признаться в том, что он манипулирует своими страданиями ради получения выгоды, потому что признаваться в таких мотивах, по крайней мере — на взгляд автора, — значит тут же освободиться от ответственности за свои манипуляции и их последствия, поскольку ясность и открытость в отношении собственных мотивов свидетельствуют о том, что человек по крайней мере не врет, а врунов никто, кроме избирателей, не любит. Нам всем нравится полная открытость, особенно если она подразумевает признание в следующем: 1) собственной смертности, 2) склонности к провалу. (Вещи взаимосвязанные, но не идентичные.)
и вытекающие из Д) аспекты, не нуждающиеся в специальных объяснениях:
Разумеется, с автором такое случалось. После двух смертей и свалившегося на него опекунства он неожиданно почувствовал, что за ним наблюдают, и так и не смог избавиться от мысли — примерно как человек, в которого попала молния, — что его таким образом выделили и, вследствие этого, жизнь его обременена некой целью огромной важности, и теперь ему уже нельзя тратить время впустую, он должен выполнять свою миссию, ведь совершенно очевидно, что… что… он избран… чтобы вести за собой других!
