Душенька - [5]

Но я наотрез отказалась от этой красоты.

– Пораньше бы спохватились, – горевала мать. – Можно было бы купить ткань и к портнихе сходить. Теперь-то что уж...

Я уже свыклась с мыслью, что не быть мне нарядной в новогоднюю ночь, и смирилась с этим. Но судьба распорядилась иначе. Двадцать восьмого декабря, когда я пришла домой с оценками за полугодие (по химии у меня оказалась тройка, как я и думала), мама встретила меня загадочной улыбкой:

– Иди-ка, полюбуйся, что тебе Дед Мороз принес...

– До Нового года еще три дня, – прикинулась я дурочкой.

Но в моей комнате на кровати лежало такое... У меня в зобу дыханье сперло, как у той вороны из басни.

Это было не платье и не костюм, а комбинезон из необыкновенной ткани темно-лилового цвета, мягко струящейся, матово-мерцающей.

– Ой, мамочка, – повторяла я, растерявшись. – Откуда это?

– Да ты примерь, может, еще и не впору...

Если бы наряд оказался мне не впору, я бы, может быть, с ума сошла. Но он был словно на меня сшит. Верх комбинезона оказался корсажем, застегивающимся на два десятка мельчайших крючков. Жесткий верх корсажа приподнимал грудь, полуобнаженную глубоким треугольным вырезом. Низ комбинезона представлял собой роскошные шальвары, стянутые резинками повыше щиколоток. В общем, наряд был экзотичный, экстравагантный, в провинции тех лет немыслимый.

– Но откуда? – не переставала удивляться я. На минуту у меня промелькнула сентиментальная мысль, что это подарок от отца. Отец с матерью разошлись лет десять назад, и мы даже не знали, где он живет, чем занимается. Изредка от него приходили переводы.

Увы, в происхождении неожиданного подарка не было тайны. Какая-то знакомая тети Веры заказала себе наряд по каталогу из Швеции, но не учла разницы между шведским размером и нашим. Присланный комбинезон оказался ей безнадежно велик. Не решившись связываться с обратной пересылкой, она решила продать его – подозреваю, что ушлая торговка еще и руки нагрела на этой операции.

– Это же, наверное, очень дорогая вещь? – спросила я у мамы.

Лишних денег в нашей маленькой семье не водилось, хотя мы и не бедствовали.

– Носи на здоровье, – коротко ответила моя дорогая мамочка. – Вон ты какая стала... Как с обложки журнала...

Комбинезон действительно очень шел мне, оттененная лиловой тканью, моя кожа засияла по-новому.

– Можешь взять мои аметистовые сережки, они сюда подойдут, – сказала мама, и я взвизгнула от счастья. – Только смотри, Дуся. Ежели приспичит – тебе эти крючочки быстро ни за что не расстегнуть. Так что контролируй себя и все дела делай загодя. А то оконфузишься, поняла?

Я кивнула, несколько обескураженная таким поворотом дела.

Не зря мама обратила на это внимание – двадцать мельчайших тугих крючков, застегнуть и расстегнуть которые можно было только при наличии недюжинной сноровки.

– Не хуже, чем у людей, – повторяла мама, накрывая на стол. Для нас тогда было очень важно – принять гостей как следует, накормить до отвала, чтобы душа ни в чем не знала отказа. Ох уж это русское гостеприимство – радоваться, если гости съели все, что имеется в доме! Через несколько лет, в другой стране, мне придется присутствовать на приеме, где из угощения будут только канапе с анчоусами и кусочки сыра, да и то официант удивится, когда я решусь взять один.

Но это все еще впереди, а пока я изо всех сил помогаю – режу салат «Оливье», в рецептуре которого кулинар Оливье не признал бы своего творения; чищу селедку; перекладываю в вазочку из банки салат «Осенний», про который мама всегда говорит:

– Подать не стыдно, съедят – не жалко.

Мы так увлеклись, что забыли о времени. Мне всегда нравилось готовить, нравился красиво накрытый стол, тонкие тарелки, тяжелые столовые приборы... Но ведь и о себе надо подумать! Прозвенел звонок, и я, ойкнув, убежала в свою комнату переодеваться. Мама осталась встречать гостей. Пришла Лена Белецкая со своим братом, невысоким, застенчивым парнем. Он произвел хорошее впечатление на маму, которая боялась чужака в нашей девичьей компании. У брата и сестры Белецких была с собой бутылка шампанского.

– Я надеюсь, больше спиртного не будет? – с намеком спросила мама.

Я открыла рот, чтобы ответить, но за меня ответила Лена:

– Ну, что вы, теть Оль! Это же только для того, чтобы в потолок хлопнуть, когда куранты пробьют. А так мы не пьем, нам своей дури хватает, – бойко заявила она.

– Ну-ну, – неопределенно отозвалась мать и стала поспешно собираться. Впрочем, суетилась она только для вида, на самом деле, как могла, оттягивала свой уход – ей, как я поняла, интересно было взглянуть на Игоря. Она сразу поняла, что брат Лены Белецкой, Вадим, – герой не моего романа. Вместе с мамой мы встретили Карину, а Крайнова позвонила и сказала, что не придет – планы изменились. И мама дотянула-таки до появления Игоря, а явился он триумфально! Я побежала открывать, но вместо Игоря увидела Деда Мороза с белой бородой, в красном пуховике и с мешком.

– Кто в нарядной теплой шубе, с длинной белой бородой в Новый год приходит в гости, и румяный, и седой? – вопросил он с порога, и я засмеялась, пряча за спину руки – ногти у меня были обкусаны, а в кожу, пока я готовила национальное русское блюдо «Селедка под шубой», въелся темно-лиловый свекольный сок. – Как ты вела себя, Душенька? Хорошо кушала?