Душегубы - [8]
Может, в другое время Валерка даже постарался бы послушать, хотя бы представить себе, что они там смотрят, сопя и слюнки пуская. Но не теперь. У него своя логика заработала, насущная»; то, что «деды» подогрелись, ничего хорошего не сулило. Конечно, две бутылки на десятерых — не больно много. Даже если вторую пили без закуски, особо не захмелеют. Но развеселяться — это точно. И от этого своего дурного веселья тот сценарий, который придумал Бизон, могут провести с изменениями и дополнениями, само собой, не в лучшую для Русакова сторону. А если еще учесть, что от просмотра всяких пакостей по видаку у них кое-где и кой-чего зачешется, то вполне может получиться так, что они, даже при полном Валеркином покаянии, все-таки сделают из него петуха. И отдубасят заодно так, что всю оставшуюся жизнь придется только на лекарства работать. Тормозов-то у них не будет. Это в трезвом виде Бизон мог прикинуть, как повести дело так, чтобы самим излишне не замазаться. А по пьяни — все по фигу.
Валерке опять стало страшно и тоскливо. Если б сумел, то помер бы сам по себе. Позавидовал йогам, которые, говорят, если захотят, то могут сами себя выключить и умереть, когда захотят.
Как-то само по себе подумалось про штык-нож, болтавшийся на поясе. Оружие… Нет, поначалу Русакову не подумалось про то, что он этим оружием от «дедов» оборониться сможет. Он сперва вдруг решил, будто сможет сам себя порешить. Полоснуть по горлу или по венам — и вся недолга. Пока Бизон с корешами на порнуху пялятся, он весь кровью изойдет и будет тут лежать, в красной луже, беленький и холодненький. То-то они, забегают! Шухер будет, прокуратура наедет — такие клистиры всем вставят, только держись! А ему никаких проблем. Может, мать, когда до нее в тюрьму извещение дойдет, и поревет немного, только в это дело трудно верится.
Валерка вытащил штык из ножен, поглядел на иззубренное, тупое лезвие. Таким, чтоб что-то порезать по-настоящему не выйдет. Долго пилить надо, а это уж очень больно. Можно, конечно, острием между ребер преткнуться… Но когда Русаков только представил себе, как эти полтора десятка сантиметров холодной стали прорвут его родную кожу и, пропарывая его живое, чующее боль тело, вонзятся где-то там в его тюкающее сердце, которое совсем не хочет, чтоб его останавливали, стало ему не по себе. Он понял, что ни за что не сумеет зарезаться. И потом обидно стало, сильно обидно…
Стало быть, он, дурак, себя убьет, не дожив до двадцати лет, а они, эти сволочуги, с Бизоном жить будут? Ну, помотают им нервы, потаскают на всякие там дознания и допросы. Но ведь не посадят даже! Не за что. Есть, говорят, такая статья — «Доведение до самоубийства», только, чтоб ее пришить, надо быть толще хрена. Бизон не дурак, он быстро догадается, как с народом работать, — никто лишнего слова не вякнет. Да и начальство скорее всего постарается делу хода не давать, сор из избы не выносить. Ему самому лишние скандалы не к месту.
В общем, похоронят Валерку, поставят где-нибудь пирамидку со звездочкой или там крестик — чего теперь положено, Русаков не знал, — и забудут начисто. Может, года через два или три какой-нибудь командир вспомнит в воспитательных целях: «Был тут один чувак, шуток не понимал. Ему пообещали, что морду набьют, а он испугался и зарезался. Фамилию вот только забыл…»
А Бизон в это время уж давно будет в родном доме жить, водяру хлестать и баб трахать, может, даже жениться соберется, детей заведет… Небось и не вспомнит, что из-за него Русаков закололся.
Вот тут-то у Валерки впервые появилась мысль, что, пожалуй, куда проще, чем самого себя, пырнуть этим ножичком Бизона. Снизу вверх, под ребра, в уже наросшее брюхо, в кишки его поганые… Чтоб выл и визжал, чтоб хозяином себя не чувствовал, падла! Пусть потом до смерти забьют — уже не жалко. Да и не полезут его бить, если он Саньку проткнет — перессут за себя. Посадить, конечно, могут, но это еще неизвестно. Тут-то, на следствии, Валерка, вполне живой, может много чего наговорить прокурорам — пусть только запишут! У многих погоны-звезды послетают, если возьмутся копать.
Минут пять Валерка хорохорился, утешая себя тем, что может напугать «дедов» штык-ножом, если с ходу пырнет им Бизона. На шестой минуте поостыл, засомневался. Не в том засомневался, что сможет ударить человека ножом, а в том, что ему это так просто позволят сделать. Ну, если подойдет к нему один Бизон и если не заподозрит ничего — тогда еще может быть. А если не один? Сцапают за руки, выкрутят нож и пойдут метелить от души… Невесело выйдет. Да уж что там говорить — не попрешь с этой железкой тупой сразу против десятерых жлобов! А с чем попрешь? Только с автоматом разве что…
Валерка с тоской глянул в сторону ружпарка. Там, через стальную решетку, просматривались запертые пирамиды, где стояли, согласно книге приема-выдачи оружия, три пулемета «ПК», девять «РПК», девять «РПГ-92», пятьдесят пять «АК-74» с соответствующим числом магазинов и штык-ножей, прицелов И прочего. Там же стоял запертый на ключ и опечатанный ящик с патронами для караула.
Вообще-то опечатывать было положено и весь ружпарк. Печати были у ротного и у старшины. Уходя после чистки оружия, они обычно оттискивали печать на пластилиновой бляшке, за сохранность которой нес ответственность суточный наряд во главе с дежурным. Однако еще в давние времена — года три назад, когда никого из нынешних срочнослужащих в рядах Российской Армии не числилось, — произошла маленькая неприятность. Тогдашний старшина, будучи в нетрезвом состоянии, потерял печать от ружкомнаты. Ее нашли тогдашние «дедушки» и припрятали, никому ничего не сказав. Старшине тогда удалось выкрутиться из неприятной ситуации — у него был дружок, который вырезал точно такую же. Никакое начальство, даже ротный и все прочие офицеры о пропаже печати не знали. Позже, когда тот старшина уволился, узнали, но шухера поднимать не стали. Всегда полезно, если третья, неучтенная есть. О том, что в ружпарке «деды» бутылки прячут, тоже догадывались. Автоматы не воровали — и ладно.
Судьба играет человеком, а человек сжимает автомат. Примерно так можно сказать про бойца спецподразделения «Мамонт» Юрия Тарана. Еще несколько дней назад он плутал в пещерах где-то в горах Чечни, рискуя в любую секунду получить пулю в лоб, а теперь ловиткайф в шикарном частном владении на одном из Карибских островов. Да не один, а в обществе двух веселых и очаровательных дамочек. Только и этот кайф заканчивается стрельбой. На этот раз в затопленных штольнях острова. Но пуля в лоб, что на суше, что под водой, одинаково неприятная штука.
Выполняя поручение своего папочки-авторитета по кличке `Чудо-юдо`, Дмитрий Баринов превращается из преследователя убийц в преследуемого. Но российские десантники не те ребята, которые пасуют перед трудностями! Замочить бандита или обвести вокруг пальца ментов — это для Дмитрия как два пальца… Но вот что делать, когда охоту за тобой ведет собственный родитель?..
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Десантник должен быть готов ко всему. Поэтому Николай Коротков особо не удивляется зигзагу судьбы, занесшему его в секретное диверсионное подразделение ЦРУ. Ему вроде бы `промыли мозги`, а остальное он и сам умеет: российский десант не для слабаков. Задание, которое ему поручили — устроить военный переворот в одной банановой республике, — увеселительной прогулкой не назовешь. Но это Николая не пугает, тем более что с мозгами у него все в порядке.
Хорошо, что найденный Андрюшкой Тимофеевым сверток оказался не бомбой, а всего лишь книгой. Но какой! Старинной! Не зная, что делать с находкой, мальчик принес диковину домой. Вот тут-то все и началось. Упав с полки, куда ее поставил Тимофеев, книга распахнулась и превратилась в некое подобие… компьютера-ноутбука. Но главное чудо было впереди: этот таинственный аппарат передавал не только изображение и звуки. Сидя перед «экраном», Андрюшка вдруг почувствовал жуткий запах и нестерпимый жар. Что все это значит?! Он так и не понял, каким образом оказался внутри «картинки» — в страшном ущелье, где на него наползала оранжево-красная лава.
Век наемного убийцы короток. Исполнитель теракта, унесшего жизнь бандитского главаря, приговорен заказчиками. Но бывшего прапорщика-«афганца» по кличке Механик голыми руками не возьмешь. На тропе криминальной войны, вспыхнувшей после устроенного им взрыва «Мерседеса», он одолевает своих врагов. А вот когда худшее осталось позади, судьба сталкивает его снова с Никитой Ветровым — ветераном чеченской войны, бесстрашным, изощренно владеющим оружием, и они сходятся в смертельном поединке.
В порыве гнева гражданин Щегодубцев мог нанести смертельную рану собственной жене, но он вряд ли бы поднял руку на трёхлетнего сына и тем самым подверг его мучительной смерти. Никто не мог и предположить, что расследование данного преступления приведёт к весьма неожиданному результату.
Предать жену и детей ради любовницы, конечно, несложно. Проблема заключается в том, как жить дальше? Да и можно ли дальнейшее существование назвать полноценной, нормальной жизнью?…
Будущее Джимми Кьюсака, талантливого молодого финансиста и основателя преуспевающего хедж-фонда «Кьюсак Кэпитал», рисовалось безоблачным. Однако грянул финансовый кризис 2008 года, и его дело потерпело крах. Дошло до того, что Джимми нечем стало выплачивать ипотеку за свою нью-йоркскую квартиру. Чтобы вылезти из долговой ямы и обеспечить более-менее приличную жизнь своей семье, Кьюсак пошел на работу в хедж-фонд «ЛиУэлл Кэпитал». Поговаривали, что благодаря финансовому гению его управляющего клиенты фонда «никогда не теряют свои деньги».
Очнувшись на полу в луже крови, Роузи Руссо из Бронкса никак не могла вспомнить — как она оказалась на полу номера мотеля в Нью-Джерси в обнимку с мертвецом?
Действие романа происходит в нулевых или конце девяностых годов. В книге рассказывается о расследовании убийства известного московского ювелира и его жены. В связи с вступлением наследника в права наследства активизируются люди, считающие себя обделенными. Совершено еще два убийства. В центре всех событий каким-то образом оказывается соседка покойных – молодой врач Наталья Голицына. Расследование всех убийств – дело чести майора Пронина, который считает Наталью не причастной к преступлению. Параллельно в романе прослеживается несколько линий – быт отделения реанимации, ювелирное дело, воспоминания о прошедших годах и, конечно, любовь.
Егор Кремнев — специальный агент российской разведки. Во время секретного боевого задания в Аргентине, которое обещало быть простым и безопасным, он потерял всех своих товарищей.Но в его руках оказался секретарь беглого олигарха Соркина — Михаил Шеринг. У Шеринга есть секретные бумаги, за которыми охотится не только российская разведка, но и могущественный преступный синдикат Запада. Теперь Кремневу предстоит сложная задача — доставить Шеринга в Россию. Он намерен сделать это в одиночку, не прибегая к помощи коллег.