Душегуб из Нью-Йорка - [4]

– Вы совершенно правы, дорогой Вацлав, – кивнул Ардашев. – Так и поступим. Поэтому давайте прямо сейчас отправимся к капитану.

Не прошло и получаса, как в Нью-Йоркский порт ушла радиограмма: «Настоящим сообщаем, что карго № 3390, прибывающий в порт Нью-Йорка на судне „Балтимор“, следует задержать до решения вопроса о его принадлежности. Находящийся на пароходе „Роттердам“ мистер Джозеф Баркли утверждает, что именно он является собственником указанного груза. Прошу подтвердить получение сообщения. Капитан парохода „Роттердам“ Герман Ван Дейк. Атлантический океан, 6 октября 1920 года».

Почти сразу поступило подтверждение о получении радиограммы.

– Вы думаете, мне удастся увидеть мои ящики? – глядя на Ардашева, с сомнением спросил американец.

– Надеюсь, хотя кто знает?

– Что? – тряхнул головой банкир. – Что вы имеете в виду?

– Шторм, мистер Баркли. Я имею в виду шторм.

– Да, судно трещит так, будто вот-вот лопнет.

– Это обманчивое ощущение. Наш пироскаф[13] бегает по Атлантике уже двенадцатый год. Он сравнительно молод. Такие пароходы живут обычно, полвека.

– Вижу, что вы не страдаете морской болезнью. Предлагаю выпить по рюмашке. А то ведь в Нью-Йорке с этим будет сложнее. Наши дубоголовые правители ввели так называемый сухой закон. Мы его окрестили «прохибишен».

– Благодарю. Но я собрался заняться механотерапией на физкультурных снарядах Цандера. Последний раз я имел такую возможность девять лет тому назад, когда отдыхал в Ессентуках[14].

– Ессентуки? Где это?

– Это Северный Кавказ, юг России.

– Тогда, с вашего позволения, я заберу с собой мистера Войту.

– Не возражаю. Только помните, что в наших с вами интересах доставить моего помощника в Нью-Йорк живым. Он нам ещё очень пригодится.

– Не сомневайтесь. Я не позволю ему спиться, – улыбнулся американец и, достав из тубы сигару, закурил.

Клим Пантелеевич вернулся в каюту, чтобы переодеться для спортивных занятий. Неожиданно в дверь постучали. Это был матрос. Извинившись за беспокойство, он наглухо закрыл два иллюминатора специальными металлическими щитами. Шторм усиливался.

Глава 3 Таинственный незнакомец

I

В Нью-йоркском порту, как всегда, было людно и шумно. Скрипели портовые краны-жирафы и ревели лебёдки. Пахло нефтью, морем и выхлопными газами грузовиков, то и дело проезжающих мимо. Ветер качал верхушки полуголых клёнов.

На автостоянке у таможенной конторы можно было увидеть все марки машин, бегавших по американским дорогам. Были тут американские «Форды», «Шевроле», «Виллисы», «Доджи», «Бьюики», «Оукленды», «Максвеллы», «Олдсмобили», французские «Ситроены» и «Бугатти», немецкий «Мерседес» и даже один английский «Роллс-Ройс» выпуска этого года. К паркингу подкатил старенький «Рено», но места ему не нашлось, и водитель отогнал автомобиль подальше, почти прислонив его правым боком к стене конторы – длинного одноэтажного здания, куда хозяин автомобиля и направился.

У окошка № 8 с надписью: «Приём документов на оформление груза» скопилась небольшая очередь. Наконец минут через двадцать хозяин «Рено» добрался до полукруглого стеклянного окошка и осведомился:

– Скажите, а пришёл ли пароход «Балтимор» из Стокгольма?

Чиновник посмотрел в журнал и ответил:

– Да, сэр. Он стоит у пятого причала на первой пристани. Разгрузку закончили ещё вчера.

– Я могу начать оформление товара?

– Да, сэр. Какой номер груза?

– 3390.

– Одну минуту, я проверю по накладным… Ага. Нашёл. Но тут резолюция начальника таможни. Написано: «Груз спорный. Не выдавать».

– Как это не выдавать? В чём причина?

– Вчера мы получили спецсообщение по беспроволочному телеграфу с борта парохода «Роттердам». Вот, пожалуйста, – он взял в руки лист бумаги с набранным на печатной машинке текстом и прочёл: – «Настоящим сообщаем, что карго № 3390, прибывающий в порт Нью-Йорка на судне „Балтимор“, следует задержать до решения вопроса о его принадлежности. Находящийся на пароходе „Роттердам“ мистер Джозеф Баркли утверждает, что именно он является собственником указанного груза. Прошу подтвердить получение сообщения. Капитан парохода „Роттердам“ Герман Ван Дейк. Атлантический океан, 6 октября 1920 года».

– Какая-то чушь! Это же обман! Я получатель груза. У меня и документы на него есть.

Служащий таможни пожал плечами.

– Я ничего не могу поделать. Вы же сами понимаете, что это указание начальства. Если хотите, можете оставить свой номер телефона, и, как только ситуация прояснится, мы вам обязательно сообщим. А что за груз?

Ответа не последовало. Мужчина зашагал прочь. Служащий таможенного управления видел в окно, как незнакомец сел в «Рено», развернулся почти под окнами конторы и скрылся за поворотом. «Странный какой-то тип, – подумал он. – Надо глянуть, что за груз указан в корабельных документах… Так-так… О, Святая Мария!.. Кто бы мог подумать! Золото!» Сердце учащённо забилось. Он вынул пачку «Меликринос» и задымил. Когда окурок обжёг пальцы, чиновник потянулся к телефону. Набрав нужный номер, сказал:

– Это я, Джим. Есть серьёзный разговор. Надо бы встретиться… да, сегодня в шесть. На том же месте. В Speakeasy. Окей.

II

Дон Луиджи Моретти восседал за рабочим столом своей конторы в Верхнем Ист-Сайде. Он был выходцем из Сицилии и боссом почти половины Манхэттена. Сорока восьми лет от роду, тучный, с толстыми губами и носом-картошкой, с зачёсанными назад и набриолиненными чёрными волосами, он сошёл бы за обычного вышибалу в ресторане или итальянского гангстера-стрелка, если бы не подобранная со вкусом дорогая одежда. Глава «семьи» из Катании всегда одевался по моде, но не крикливо: белая шёлковая сорочка, жилет с высокими пуговицами, с отворотами и тёмно-красный галстук с булавкой, украшенной брильянтом, укороченный двубортный тёмный пиджак и брюки, естественно, без всяких там заумных манжеток на пуговицах и расцветок с меловыми полосками или, не дай бог, клетками. Из обуви он предпочитал туфли броги, украшенные элементами из крокодильей либо страусиной кожи, или чёрные дерби фирмы Hurd Shoe Co. На мизинце левой руки дон носил золотой перстень с простым чёрным агатом – подарок матери на двадцатилетие.