Душа в тротиловом эквиваленте - [39]

— Да.

— Ну вот, а я ничего заранее не знал. Не успел, закрутился. И так с когерером дел по горло! Делай так, чтобы физфаку за тебя стыдно не было. В общем, иди от меня!

Я так надеялся на совет старшего товарища, а тут вон оно как… Ладно, буду делать, как считаю правильным…

Докладчик, он мало чем отличается от проповедника. Кафедра, статичная поза, умные речи, от которых неудержимо накатывается зевота. А люди-то пришли за эмоциями! Следовательно, моя задача — обеспечить слушателям массу впечатлений.

Неважно, кто тебя слушает, университетское сообщество или крестьяне на ярмарке — элементы яркого циркового представления и короткие фразы, не оставляющие возможности второго толкования — залог успеха выступающего.

После небольшой вступительной речи Ивана Георгиевича, мне дают слово. Итак, представление начинается!

Темные брюки, ярко-красная шелковая рубаха, белый шарф здорово контрастируют с серо-белой гаммой одежды собравшихся в зале. Начинаю говорить:

— Товарищи! Советская система образования на данный момент по праву может считаться лучшей в мире. Результат деятельности наших учителей — это специалисты всех отраслей народного хозяйства и просто грамотные люди. Именно они обеспечили прирост валового национального продукта, который превышает 30 процентов в год…

Собравшиеся пригорюнились и начали засыпать.

— Согласитесь, друзья, и слушать тошно, и не слушать нельзя, хотя все сказанное — чистая правда. Худо другое. Сделанного недостаточно. Хорошая жизнь европеца обеспечивается грабежом 8-10 жителей колоний. Мы не грабим никого. Получается, что для достижения похожих стандартов жизни нам требуется работать не вдвое, а в десять раз лучше. Чтобы на равных драться со всеми врагами, наши специалисты должны думать четче, быстрее, задачи, встающие перед страной — решать эффективнее. Теперь она должна измениться качественно, иначе мы проиграем. А это такая игра, где принимается одна ставка — жизнь.

Система образования во многом досталась нам от прежней, царской России и ее не грех было бы улучшить. Резко, в разы! Кто-то из Великих сказал: «Мы обязаны изыскать способ… превращать безразличных и ленивых молодых людей в искренне заинтересованных и любознательных — даже с помощью химических стимуляторов, если не найдётся лучшего способа».

Сейчас я вам кое-что продемонстрирую. Без всяких стимуляторов!

Перед доской в аудитории стоит несколько столов, предназначенных для демонстрации опытов и размещения наглядных пособий. Мои помощники расставляют реквизит. Мне завязывают глаза.

Я не могу видеть сидящих в зале, но обращаюсь именно к ним.

— На столе расставляют наглядные пособия. Я их не видел. Вы готовы дать мне тридцать секунд?

— Да — говорит зал.

Полминуты — это совсем мало. Но не для меня. Обернувшись, внимательно смотрю на расставленное разнообразие. Сидящим в аудитории становится интересно. Это мне и было нужно! Помощники быстро меняют на столе порядок, в котором расставлены наглядные пособия. В их числе — чучела животных, книги, минералы, инструмент и многое другое. Время пошло! Тридцать секунд, это совсем немного!

— Чтобы запомнить много предметов, можно спеть себе песенку или расказать сказку, — обращаюсь я к аудитории. Мне завязывают глаза.

— Например, сказку о том, как пронырливый лисенок и его друг, Лосиная Голова, вместе защитили неуклюжего увальня жабу, который успел заметить, как суслик и хомяк утащили огромный кристалл горного хрусталя…

Проще говоря, я видел чучело лисы, голову лося, чучело крупной южноамериканской жабы, суслика, хомяка, друзу горного хрусталя и так далее… Я перечислил более сотни предметов без единой ошибки. Собравшиеся примерили сделанное на себя, и им стало интересно.

Скептический вопрос из зала:

— И для чего это нам?

— Можешь помнить — сумеешь проанализировать! — ответил я. Снижение эффективности научного поиска во многом определено снижением качества мысли тех, кто ищет ответы.

На импровизированную сцену выносят несколько карточных колод и ворох книжек. Шоу продолжается.

Мне в течение двадцати секунд предъявляют 52 карты. Отворачиваюсь, и перечисляю все. Ошибок нет.

Интерес собравшихся нарастает. Из зала слышится завистливый комментарий:

— С этим пацаном играть на интерес лучше не садиться!

Затем мне демонстрируют таблицу десятичных логарифмов. На разворот таблицы я смотрю всего лишь минуту. Затем зал тщательно поверяет результаты запоминания. Все сходится до шестого знака.

Это только начало. Жаль, что у меня не было времени подольше позаниматься с ребятами, о чем я во всеуслышание и заявляю. Но тем не менее…

Андрей Чугунов безошибочно цитирует текст на 5 тысяч знаков. При этом, язык ему незнаком. Вера без единой ошибки воспроизводит десяток выбранных случайным образом страниц телефонного справочника Москвы… Олег, никогда не читавший Бхагавадгиты, пишет на доске текст на чистом санскрите… Немое обалдение зала…

Мы — победили! Скепсис слушателей сломлен. Напоследок цитирую разворот неизвестной книжки, которую показали всего лишь на пару секунд:

«Необходимо разбить и отбросить прочь гнилую теорию о том, что с каждым нашим продвижением вперёд классовая борьба у нас должна будто бы всё более и более затухать, что по мере наших успехов классовый враг становится будто бы всё более и более ручным.