Душа в чемодане. Записки бортпроводницы - [3]

В коридоре знакомлюсь с Семёном, начинающим бортпроводником, у которого сегодня первый день учёбы. Семён выше меня на две головы, худощавый, с чёрными, аккуратно подстриженными волосами, симпатичным бледным лицом с тонкими чертами. Его внешность вполне можно назвать модельной, если кому-то нравятся мужские показы мод. Мне – нет. В его голосе явно проскальзывает столичный пафос, хотя откуда ему взяться? Он ведь из Калуги. Да и какая разница, для меня Семён всё равно окружён ореолом таинственности и героизма: он ведь уже зашёл так далеко и является для меня явным авторитетом, страшно интересно разузнать у него массу информации, ведь он уже прошел всё, что мне только предстоит. Обмениваемся телефонами, чтобы взаимно отслеживать судьбу двух начинающих сотрудников гражданской авиации, покинувших родные города ради новой жизни. Нас тут таких на удивление много.

Снова я на улицах враждебной, холодной Москвы. Куда идти… До обратного поезда ещё целый день. Конечно, Красная площадь. Оказывается, не такая уж она большая. Метро. Тычу пальцем в схему и еду по станциям. Иногда чтобы просто посмотреть сами станции, такие разные: построенные в середине прошлого века и современные в стиле хай-тек. Вечером встречаюсь со своей знакомой, Дианой, которая переехала в Москву из Набережных Челнов пару лет назад. Мы сидим в невероятно уютном подвальном кафе «Апшу» на Третьяковской. Это первое место, где Москва кажется мне не такой уж жестокой. Полки с книгами, полумрак, мягкие вышитые подушки, вкусная еда, всё чудесно.

Казанский вокзал, поезд. Уезжаю с тяжёлым чувством – вернусь, не вернусь. С одной стороны, мне не хочется жить в Москве, и знакомство с ней получилось сумбурным. Но раз уж вышло так, то сам город не имеет значения, хочется лишь сделать задуманное, дойти до цели. Думаю, вот бы это было в другом городе, в каком-нибудь Волгограде, Самаре… Где угодно. Но мне выпала Москва. Из-за этого ситуация выглядит комично – девочка из глубинки решила покорять столицу. Маленький военный городок Борзя Читинской области, в котором я родилась – это настолько укромный уголок России, что Москва всегда казалась мне вымышленным городом из телевизора. Но и из других городов она не стала мне ближе. А теперь передо мной стоит вопрос о переезде туда.

23 ноября 2007 г.

Шаг второй

Морозное ноябрьское утро. Казань. До дома осталось совсем немного. Автобус до Набережных Челнов уже набит пассажирами. Звонок… Гудки… Голос из трубки мне говорит: «Вы прошли собеседование. Ждём вас на втором этапе». Изумлённо отвечаю: «Спасибо. До свидания».

И тут всё замерло. Сотни мыслей: а что теперь? Как мне отпроситься с работы, чтобы ехать второй раз на собеседование, что им сказать, как я буду проходить это собеседование, и что я буду делать, если пройду второй этап?! Где я буду жить, как я буду переезжать, как, что… Становится по-настоящему страшно от предстоящих свершений. Всю дорогу в голове вертятся путаные мысли, надежды, мечты, отчаяние, сожаление и прочий хлам. И вот я дома, сообщаю родителям, что я прошла. Они явно удивлены. Но в то же время сомневаются – дочь собралась в столицу… Какой избитый номер.

24 ноября 2007 г.

* * *

Несмотря ни на что, через пару дней я снова в поезде на Москву. На работе решила пока особо не распространяться, я ведь сама ещё толком ничего не знаю, просто сказала, что мне снова нужно уехать.

Беспокойно засыпаю с книгой в руках. Мне снится Башкирия, моё секретное место на маленьком островке рядом с домом, где я рыбачила в детстве. Снится, как мы с сёстрами носимся по дому, от нашего топота дрожит посуда в стареньком серванте, от нашего смеха закладывает уши…

Каждое лето родители отвозили меня со старшей сестрой Кариной к бабушке и дедушке в село Байки, в живописную Башкирию, независимо от того, где мы жили на тот момент – через всю Россию на поезде из Забайкалья или из близкой Уфы. Иногда туда приезжали и наши двоюродные сестры, Света и Танюша, и тогда дом превращался в балаган. В дальней комнате мы спали все вчетвером, двое на кроватях, двое на полу. Рано утром тот, кто просыпался раньше всех, начинал игру: «Девочки, я чувствую, что на завтрак блины!». Сонными голосами, принюхиваясь к запахам за дверью, отзывались остальные: «Нет, сегодня яйца всмятку!», «Нет, пирожки с ягодами!». Чаще всего оказывалось, что на завтрак и яйца всмятку («только из-под курицы», как говорит бабушка), и пирожки, и блины, и много чего ещё. После завтрака у нас была масса занятий – сбегать на гору, насобирать цветов, побегать по речке, посмотреть на маленьких рыбок на отмели, поиграть в ресторан во дворе дома, погонять куриц, подразнить петуха, послушать Светины пересказы прочитанных ею книг…

Но Света с Танюшей приезжали ненадолго, а мы с Кариной целых три месяца жили настоящей деревенской жизнью: помогали по хозяйству, собирали ягоды на горах, встречали «табун», как у нас в селе называли стадо коров, коз и овец, которых пастух рано утром вёл в горы и на водопой к реке, а вечером гнал обратно по домам. Карина в детстве была такой взбалмошной, носилась по улицам с мальчишками, просила соседей покатать ее на лошадях, даже иногда пасла с дедом табун. А я любила побыть одна, повозиться в огороде или посидеть дома за шитьём и чтением. Но особенно мне нравилось ходить на рыбалку. Я собирала маленький рюкзак, сшитый собственноручно, брала с собой высушенную дедом рыбу, огурцы, помидоры, хлеб, простенькие рыболовные принадлежности и отправлялась на реку, что прямо за домом. На островке я могла сидеть часами, в огромных резиновых сапогах, трико, майке и кепке. В маленьком ведёрке под конец рыбалки у меня бывали краснопёрки, пескари, бычки и иногда хариусы. Даже не помню, о чем я думала всё то время в ожидании, что на водной глади дёрнется поплавок…