Душа в чемодане. Записки бортпроводницы - [4]

Просыпаюсь от невыносимого холода: оказывается, одеяло сползло. Засыпать снова нет смысла, за окном виднеются зелёные заборчики – подъезжаем к Москве. Снова Казанский вокзал, заснеженная тёмная улица, слякоть, тысяча мыслей в голове, витиеватый путь от метро до офиса. Странное утро, второй раз в Москве – вроде и не первый, и вроде тот же чужой город, и та же улица, и неизвестно, доведется ли мне пройти по ней снова. Возможно, это город, по которому я теперь буду ходить каждый день. А, может быть, вернусь в свои Набережные Челны, в душный кабинет, и долгими ночными сменами буду себя успокаивать тем, что хотя бы попыталась. Это удивительно – идти по незнакомому городу, вырвавшись из своей рутины, усталости, однообразия, в одиночку, со смутной надеждой – вдруг теперь всё будет иначе. Сейчас мне это кажется настолько глупым, что даже смешно, но так хочется верить, что это мой путь. Мне хочется чаще собирать чемоданы, как в детстве. Работа в офисе меня просто съедает.

На этот раз провожу в учебном центре полдня. Тесты по психологии, английскому языку, собеседование с руководством. Одна напротив множества людей, которым предстоит решить мою участь. Видно, их смущает мой рюкзак. Поясняю, что я прямо с поезда. У них много вопросов: почему человек с высшим техническим образованием, опытом работы и перспективами в своей области хочет кардинально изменить жизнь; как я представляю себе жизнь в Москве; есть ли у меня здесь кто-то. Хорошо ли я переношу полеты и стрессовые ситуации; умею ли плавать; работала ли когда-либо в авиации. Кажется, всё это сведет мои шансы на «нет». Я уверена только в том, что умею плавать, а остальное – как я могу быть уверена, что хорошо переношу стрессовые ситуации, если ни разу не эвакуировала пассажиров с горящего самолета?

Воробьевы горы, снег, холод, бессильные слезы от перенапряжения. То самое кафе «Апшу» на Третьяковской, книги, записи в дневнике, мысли. Зачем-то пишу на салфетке: «Сегодня я проходила собеседование на должность бортпроводника. Если я появлюсь в вашем кафе снова – значит, у меня получилось». Оставляю её под счетом.

Казанский вокзал, ожидание. Страшно, взбудоражено бьётся сердце – слишком много всего произошло, чтобы быть сейчас одной. Звоню Семёну. Он приезжает ко мне среди ночи на вокзал, чтобы поддержать. Совсем незнакомый человек. Я ему так благодарна, что не бросил. Долго разговариваем, расхаживая среди поездов, он рассказывает о том, как решился пойти в авиакомпанию, как проходит учёба. О том, что раньше его жизнь тоже не была связана с самолётами, а теперь всё крутится вокруг них. Вроде, он совсем не пафосный, как мне показалось при нашей встрече в учебном центре. А ещё оказалось, что он тоже родился в военной семье, и тоже в городе Борзя! Я думала, таких совпадений не бывает. Земляки!

И вот мой поезд. Снова домой. Холодный вагон, снующие пассажиры, которые то и дело бьют меня по ноге дверью тамбура. Беспокойная ночь в размышлениях о жизни, печаль, одиночество, меняющиеся картинки за окном. Дом. Мама спрашивает: «Что грустная, не прошла?». Не могу объяснить, просто грустно. Опять звонок из Москвы… «Вы приняты. Ждём вас на врачебно-лётную комиссию». Я прошла.

28 ноября 2007 г.

* * *

Невыносимо долгие дни до отъезда. Сбор справок – из ПНД, наркологического диспансера; всевозможные анализы, даже такие, о которых я никогда не слышала. После ночных смен – изнуряющая беготня по городу в поисках учреждения, где можно сделать эти анализы в самые кратчайшие сроки, ведь через два дня отъезд на медицинскую комиссию, времени в обрез. И всё складывается мне на руку, успеваю в последние минуты. От усталости валюсь с ног.

Долгожданный поезд. Снова морозное утро… Казанский вокзал. Толкотня, сотни голосов вокруг, чемоданы, таксисты, бомжи. Метро, впервые я на станции Домодедовская. Огромный торговый центр, рынок, бегущие люди и десятки автобусов. Беспомощно смотрю по сторонам, толком не понимая, куда мне идти. Вот он, мой 308-й автобус. Моя первая поездка в аэропорт Домодедово. Самолёты… Заснеженный аэродром, взлёты и посадки. Как сердце замирает – первый раз стою на мосту около здания аэровокзала, глядя на огромные летающие машины, совсем вблизи. От шума закладывает уши. Вокруг каждого самолёта суетятся люди, что-то загружают, выгружают, выносят большие мешки – видимо, с мусором. Пассажиры организованно заходят в автобусы, которые аккуратно везут их по специальному маршруту к зданию аэропорта. Как в муравейнике, только в очень большом. В моем сознании всё ложится на полочки, когда я вижу чью-то слаженную работу. Это так чудесно.

В капюшон залетает снег, руки дрожат в карманах, начинают замерзать ноги. Так не хочется уходить, отрываться от этой картины. Но мне пора.

Здание офиса выглядит солидно, на входе люди в форме курят, пьют кофе и разговаривают на незнакомом мне языке, что-то вроде: «Я только отметилась в резерв, а меня сразу на старт» или «На прямом у нас фулл, прикинь, и аж три сифуда заказано», «Ну где этот экипажный автобус?». Всё заставлено чемоданами, и я кое-как пробираюсь к лифту. По длинному коридору с бежевыми стенами ходят люди в форме, настоящие бортпроводники и лётчики, с какими-то документами в руках, чемоданами. А мой чемодан снова лежит в камере хранения на вокзале, и я пока совсем не бортпроводник. Стою среди них, как испуганный новобранец, рассматриваю. У всех такой сосредоточенный вид, официальным тоном здороваются, задают друг другу странные вопросы: «Ты в резерв?», «Как эстафета?». Мне, определённо, предстоит выучить этот язык.