Душа так просится к тебе - [5]
В зеркале напротив она увидела смеющееся лицо Ниночки и слегка сдвинула брови. Та молча кивнула и зажала рот ладонью, но плечи ее тряслись.
— Остаешься, то есть? — Мартемьянов тоже покосился на Ниночку, на минуту задумался, но затем все же шагнул к Софье. Она сидела неподвижно, не оборачиваясь к нему. Мартемьянов взял в руки полураспущенную каштановую косу, прикоснулся пальцем к длинной смуглой шее с мягкой впадинкой у ключицы.
— Федор, Христа ради, мы не одни… — с уже неприкрытой досадой сказала Софья.
— Соня, я ведь нескоро ворочусь-то. К Николе зимнему, и то как бог расположит…
— Я знаю.
— Что ж, и не простимся?
— Отчего же? Ведь ты здесь. Простимся сейчас, и поезжай с богом. Я уверена, что дома Марфа тебе все соберет и уложит как надо.
— Да уж уложено с утра.
— Так в чем же дело? Прощай. — Софья встала, повернулась к нему. Мартемьянов молча, упорно смотрел в ее глаза.
— Что ж, добро, — наконец спокойно произнес он и, не оборачиваясь, вышел из уборной. Закрылась дверь, тяжелые шаги стихли. Софья, вздохнув, обессиленно опустилась на стул, провела ладонью по лицу — и вздрогнула от неожиданности, услышав мелкий, заливистый смех Ниночки.
— Сонечка… уй… прости, ради бога, ха-ха-ха… Но с какой же стати ты собралась в этом сезоне петь Рогнеду?! Во-первых, с Нежиной будет удар… Во-вторых, у тебя же лирическое сопрано, а не меццо… Ты ведь не собираешься сажать голос на нижние регистры, с твоим-то неземным бельканто! И ради чего?!
— Нина, бог с тобой, какая Рогнеда! — сердито отозвалась Софья. — Уж кто-кто, а ты должна была понять…
— О, прости, я все поняла! Ты просто хотела избавиться… — Ниночка перестала смеяться и внимательно, с нескрываемым удивлением посмотрела на Софью. Та не замечала этого взгляда, сердито расчесывая растрепанную Мартемьяновым косу. Ниночка вздохнула, переставила на столике баночки с белилами, зачем-то взбила пушистые кудряшки надо лбом, показала себе в зеркале язык… и не выдержала:
— Соня, ты меня прости, пожалуйста, я знаю, что меня это ни в какой мере не касается, но… Ты просто очень глупо себя ведешь! Извини, что я так прямо говорю, но…
Софья устало взглянула на нее через плечо:
— Глупо?..
— Да, и весьма! Ты же актриса! Ты знаешь о нашем несносном, ужасном положении! Сегодня ты прима или, по крайней мере, на вторых ролях, имеешь жалованье, на которое, между прочим, уважающей себя женщине и трех дней не прожить… а завтра ты, тьфу-тьфу-тьфу, теряешь голос: конец ангажементу, конец пению — и что?!
— Все под богом ходим, — пожала Софья плечами. — Мало ли таких случаев…
— К сожалению, много, очень много! И уж если господь тебе послал такого человека — стоит ли с подобным небрежением… Ведь я, прости, видела, как он на тебя смотрел! Ходят сплетни, что Мартемьянов готов на тебе жениться! А ты не дала даже поцеловать себя!
— Вернется из своей Костромы — нацелуется вдосталь.
— Соня, это опрометчиво, поверь мне, — со вздохом сказала Ниночка. — Солидные и нежадные люди на дорогах не валяются. Уж я-то знаю, что говорю, у меня свой скупердяй имеется, метрдотель из гостиницы «Империал». Не то что денег — пирожных к празднику не допросишься, а уж твой купец на тебя не жалеет, и ты могла бы…
К великому облегчению Софьи, снова послышался стук в дверь.
— Мадмазель Грешнева! Софья Николавна!
— Федотыч? — поспешно поднялась она. — Что случилось?
— Так что записка до вашей милости, — сообщил из-за двери бас служителя. — Вы уж примите, ежели в глиже, а коли нет, так я под дверкой оставлю.
— Я одета, давай сюда. — Софья быстро подошла к двери. — От кого, не знаешь?
— Передано, что от сестрицы вашей.
Записка была короткой: Анна срочно просила приехать. Недоумевая, Софья оделась, привела в порядок волосы, попрощалась с Дальской и вышла из уборной. Извозчика брать она не стала, пересекла пустую Триумфальную площадь, спустилась вниз по Тверской, свернула в Столешников переулок и через несколько минут уже была возле дома сестры.
— Как хотите, господа, а я уезжаю, — говорил тем временем князь Газданов. — И не удерживайте, Максим Модестович, надо же и совесть иметь! Вы с Черменским здесь — свои люди, старые друзья хозяйки, а я? Только сегодня был представлен — и уже нахально, как кузен из провинции, сижу до глубокой ночи! Все воспитанные люди давно откланялись…
— Поедемте вместе, Газданов, — предложил Черменский. — Сейчас выпьем бордо — и простимся. Мне тоже пора честь знать…
— А вас графиня просила задержаться, — невозмутимо напомнил ему тайный советник. — Вы так небрежны к ее просьбам?
Черменский взглянул на него.
— Откуда вам это может быть известно, ваше превосходительство?
— О, пардон, я не предполагал, что сие секрет, — пожал плечами тот.
Черменский отвернулся. Максим Модестович наблюдал за ним с самым серьезным видом, но в его темных узких глазах прыгали насмешливые искры. Действительному тайному советнику генералу Анциферову было далеко за пятьдесят, черты жесткого лица уже слегка расплылись, еще более старил его неровный шрам над левой бровью. Взгляд черных, блестящих глаз из-под тяжелых век был пристальным и неприятным. Газданов удивленно посмотрел в холодное лицо Черменского, в насмешливые глаза Анциферова, собрался о чем-то спросить, но, подумав, все же промолчал.
Ссыльный дворянин Михаил Иверзнев безответно влюблен в каторжанку Устинью, что помогала ему в заводской больнице. И вот Устинья бежала – а вместе с ней ее муж, его брат и дети. След беглецов затерялся… Неужели они пропали в зимней тайге? Сердце доктора разбито. Он не замечает, как всё крепче влюбляется в него дочь начальника завода – юная Наташа. И лишь появление на заводе знаменитого варшавского мятежника Стрежинского заставляет Михаила другими глазами посмотреть на робкую, деликатную барышню…
Ох как тяжела доля сироты-бесприданницы, даже если ты графская дочь! Софья Грешнева сполна хлебнула горя: в уплату карточного долга родной брат продал ее заезжему купцу. Чтобы избежать позора, девушка бросилась к реке топиться, и в последний момент ее спас… подручный купца, благородный Владимир. Он помог Софье бежать, он влюбился и планировал жениться на юной красавице, но судьба и злые люди делали все, чтобы помешать этому…
Они горячо влюблены в Устинью – ссыльный дворянин Михаил Иверзнев и уважаемый всеми крестьянин Антип Силин… А она не на жизнь, а на смерть любит своего непутевого Ефима, с которым обвенчалась по дороге в Сибирь. Нет ему покоя: то, сгорая от ревности к жене, он изменяет ей с гулящей Жанеткой, а то и вовсе ударяется в бега, и Устинье приходится умолять суровое начальство не объявлять его в розыск…
Больше года прошло после отмены крепостного права в Российской империи, но на иркутском каторжном заводе – всё по-прежнему. Жёсткое, бесчеловечное управление нового начальства делают положение каторжан невыносимым. На заводе зреет бунт. Заводская фельдшерица Устинья днём и ночью тревожится и за мужа – вспыльчивого, несдержанного на язык Ефима, и за доктора Иверзнева – ссыльного студента-медика. Устинья знает, что Иверзнев любит её, и всеми силами старается оградить его от беды. А внимание начальника тем временем привлекает красавица-каторжанка Василиса, сосланная за убийства и разбой.
Крепостная девушка Устинья, внучка знахарки, не по-бабьи умна, пусть и не первая красавица. И хоть семья её – беднее некуда, но именно Устю сватает сын старосты Прокопа Силина, а брат жениха сохнет по ней. Или она и впрямь ведьма, как считают завистницы? Так или иначе, но в неурожае, голоде и прочих бедах винят именно её. И быть бы ей убитой разъярённой толпой, если бы не подоспели Силины. Однако теперь девушке грозит наказание хуже смерти – управляющая имением, перед которой она провинилась, не знает пощады.
Разлука… Это слово прочно вошло в жизнь сестер Грешневых. Они привыкли к одиночеству, к вечной тревоге друг за друга. У них больше нет дома, нет близких.Как странно складывается судьба!Анна становится содержанкой. Катерина влюбляется без памяти в известного в Одессе вора Валета и начинает «работать» с ним, причем едва ли не превосходит своего подельника в мастерстве и виртуозности.И лишь Софье, кажется, хоть немного повезло. Она выходит на сцену, ее талант признан. Музыка – единственное, что у нее осталось.
Восемнадцатый век. Казнь царевича Алексея. Реформы Петра Первого. Правление Екатерины Первой. Давно ли это было? А они – главные герои сего повествования обыкновенные люди, родившиеся в то время. Никто из них не знал, что их ждет. Они просто стремились к счастью, любви, и конечно же в их жизни не обошлось без человеческих ошибок и слабостей.
Забота благородного виконта Десфорда о судьбе юной Черри Стин неожиданно перерастает в страстную любовь. Но на пути к счастью встают родственники Черри, и в результате Десфорд рискует лишиться и любимой, и своего состояния. Удастся ли виконту преодолеть все препятствия, вы узнаете из романа «Крошка Черити».
Желая вернуть себе трон предков, выросшая в изгнании принцесса обращается с просьбой о помощи к разочарованному в жизни принцу, с которым была когда-то помолвлена. Но отражать колкости этого мужчины столь же сложно, как и сопротивляться его обаянию…
Начало XX века. Молодая провинциалка Анна скучает в просторном столичном доме знатного супруга. Еженедельные приемы и роскошные букеты цветов от воздыхателей не приносят ей радости. Однажды, пойдя на поводу у своих желаний, Анна едва не теряется в водовороте безумных страстей, но… внезапно начавшаяся война переворачивает ее жизнь. Крики раненых в госпитале, молитвы, долгожданные письма и гибель единственного брата… Адское пламя оставит после себя лишь пепел надежд и обожженные души. Сможет ли Анна другими глазами посмотреть на человека, который все это время был рядом?
Даже лишившись родины, общества близких людей и привычного окружения, женщина остается женщиной. Потому что любовь продолжает согревать ее сердце. Именно благодаря этому прекрасному чувству русские изгнанницы смогли выжить на чужбине, взвалив на себя все тяготы и сложности эмиграции, — ведь зачастую в таких ситуациях многие мужчины оказывались «слабым полом»… Восхитительная балерина Тамара Карсавина, прекрасная и несгибаемая княжна Мария Васильчикова — об их стойкости, мужестве и невероятной женственности читайте в исторических новеллах Елены Арсеньевой…
Кто спасет юную шотландскую аристократку Шину Маккрэгган, приехавшую в далекую Францию, чтобы стать фрейлиной принцессы Марии Стюарт, от бесчисленных опасностей французского двора, погрязшего в распутстве и интригах, и от козней политиков, пытающихся использовать девушку в своих целях? Только — мужественный герцог де Сальвуар, поклявшийся стать для Шины другом и защитником — и отдавший ей всю силу своей любви, любви тайной, страстной и нежной…
Семья Грешневых всегда была предметом пересудов уездных кумушек. Еще бы: генерал Грешнев привез с Кавказа красавицу черкешенку Фатиму и поселил ее у себя в доме. Она родила ему сына и трех дочерей, таких же ослепительно красивых, как сама. А потом ее нашли в реке, генерала – в собственной спальне с ножом в горле. С тех пор Грешневых словно кто-то проклял: беды валились на них одна за другой. Анна, Софья, Катерина… Как же молодым графиням избавиться от родового проклятья? Ведь они ни в чем не виноваты…Ранее книга издавалась под названием «Мы странно встретились».