Душа мумии - [70]
Аптекарский сосуд для хранения mumia (Германия, XVIII в.).
Еще в XVIII в. врачи с энтузиазмом прописывали порошок из мумий — будь то голова, сердце, жир, кожа или кости — от таких разнообразных заболеваний, как свернувшаяся кровь, «резкие боли в селезенке», кашель, «вздутие тела», блокирование менструальных выделений и маточные инфекции, мокнущие раны, болезненные родовые схватки, припадки истерии, высыхание и сокращение конечностей, боли, судороги, «твердость шрамов», оспины, «всевозможные» флюсы, катар, дизентерия, лиэнтерия (понос с выделением непереваренной пищи), подергивание конечностей и неврологические заболевания, «в особенности эпилепсия».
Чем объяснялись эти экстравагантные взгляды? Частично, по-видимому, верой в то, что в мумиях заключалась таинственная жизненная сила, которая передавалась больному и способствовала выздоровлению.
В формировании подобных воззрений важную роль сыграл Парацельс, швейцарско-немецкий медицинский реформатор XVI века. Парацельс считал, что при поедании мяса животного человеку передаются и особые качества данного животного. Древние мумии становились все более редкими, и можно было, ссылаясь на мнение Парацельса, с таким же успехом (и даже лучше) использовать свежие тела. Как указывает Ричард Сугг, Парацельс рекомендовал более или менее свежие тела. «Если бы докторам была известна целебная сила этой субстанции», — настаивал он, — «никакое тело не провисело бы на виселице более трех дней»[26].
Последователь Парацельса, влиятельный немецкий химик Иоганн Шредер, давал еще более четкие указания. Он рекомендовал «цельный и свежий без изъяна труп рыжеволосого мужчины (так как у подобного человека кровь легче и плоть здоровее) около двадцати четырех лет от роду, умершего насильственной смертью (не от болезни), который сутки подвергался воздействию лунного света». Плоть следовало довести «до состояния, когда она будет напоминать копченое мясо и перестанет издавать неприятный запах». В начале XVII в. Пьетро делла Валле утверждал, что лучшие по качеству мумии получаются из тел «девиц и девственниц» — мнение, которое и в 1824 г. разделял Жан Батист де Рокфор.
Критика и закат
Но разделяли такие взгляды далеко не все. Египетские торговцы считали экспорт мумий в Европу выгодным делом, однако удивлялись тому, что христиане, «столь привередливые в пище, могут поедать тела мертвецов». Ауфдерхайде цитирует проповедника Ричарда Хаклюта, заявившего в 1599 г.: «Мертвые тела эти — мумия, что нас заставляют против воли глотать доктора и аптекари»[27]. В 1658 г. философ сэр Томас Браун ядовито заметил: «Египетские мумии, которых пощадили Камбисы или время, поглощаемы ныне алчностью. Мумия сделалась товаром, Мицраим [Египет] излечивает раны, фараон продается на притирания». По его словам, «подобная диета — удручающий вампиризм, каковой превосходит ужасами черный пир Домициана и может сравниться лишь с арабскими празднествами, на которых пиршествуют чудовищные гули»[28].
В художественной литературе mumia также описывалась с неприязнью либо критически; снадобье вызывало определенное отвращение. Шекспир упоминает о нем в «Макбете», где три ведьмы, наряду с собачьим языком и «пальчиком детки удушенной», добавляют в свое адское варево «плоть сушеную [mummy] колдуньи». В «Виндзорских кумушках» толстяк Фальстаф боится утонуть, так как «от воды человек разбухает, и каков бы я был, доведись мне утонуть? Моя мумия напоминала бы гору!» В стихотворении «Алхимия любви» (ок. 1590) Джон Донн не слишком галантно пишет, что и лучшие из женщин «мертвее мумий». В «Птичке в клетке» (1633) драматурга Джеймса Ширли один из героев восклицает: «Сделайте из меня мумию и продайте аптекарям». В «Вольпоне» Бена Джонсона, Моска предлагает продать тело «как мумию! И так он высох весь». В «Герцогине Мальфи» Джона Уэбстера, Босола говорит, что тело герцогини подобно «обиталищу червей, от силы — пристанищу зеленой мумии». В его же «Белом дьяволе» Гаспаро произносит: «Ваша свора / Как мумию, вас съела, заболев / От кушанья такого, и в канаву / Вас рвотою извергла».
Отвращение к mumia питали и некоторые врачи. В 1546 г. немец Леонард Фукс отзывался об этом лекарстве как о позорном снадобье, жалуясь на «окровавленные тела, снятые, очевидно, с виселицы или же пыточного колеса и запятнанные трупными испражнениями вместо алоэ и мирры». Согласно уважаемому медику Амбруазу Паре, mumia не оказывала никакого целебного действия: «Это зловредное снадобье ничем не помогает больному… а также вызывает множество неприятных симптомов, как-то боли в сердце или желудке, рвоту и дурной запах изо рта… По указанным причинам я не только не прописываю mumia своим пациентам, но и на консилиумах по мере возможности препятствую другим его прописывать».
Тем не менее, «зловредная» практика продолжалась. Порошок из мумий вытеснялся из медицины медленно и постепенно, причем не усилиями скептиков, а прогрессом в научном мышлении и медицинских познаниях. Должно быть, сказались и опасения, что mumia способствует эпидемиям чумы. Клиническое использование
