Душа мумии - [68]

— Но что я сделал?

— Я знаю, что, и вы знаете.

— Это насилие.

— Прошло две минуты.

— Но вы должны объяснить мне. Вы сумасшедший, опасный сумасшедший. Почему я должен уничтожить свою собственность? Мумия эта очень ценная.

— Вы должны разрезать ее и сжечь.

— Я не сделаю ни того, ни другого.

— Прошло четыре минуты.

Смит с неумолимым видом взял пистолет и посмотрел на Беллингема. Секундная стрелка двигалась по кругу, он поднял руку и положил палец на спусковой крючок.

— Постойте! Погодите! Я все сделаю! — взвизгнул Беллингем.

Он торопливо взял ланцет и принялся кромсать мумию, то и дело оглядываясь и каждый раз убеждаясь, что взгляд и оружие его грозного гостя устремлены на него. Под ударами острого лезвия мумия трещала и хрустела. Над ней поднималась густая желтая пыль. Высохшие благовония и всякие снадобья сыпались на пол. Вдруг, захрустев, сломался позвоночник, и темная груда рухнула на пол.

— А теперь — в огонь! — приказал Смит.

Пламя взметнулось и загудело, пожирая сухие горючие обломки. Небольшая комната напоминала кочегарку парохода, и по лицам обоих мужчин струился пот; но один, согнувшись, продолжал трудиться, а другой, с каменным лицом, по-прежнему не спускал с него глаз. От огня поднимался густой темный дым, едкий запах горящей смолы и паленых волос пропитал воздух. Через четверть часа от номера 249 осталось лишь несколько обуглившихся, хрупких головешек.

— Ну, теперь вы довольны, — прошипел Беллингем, оглянувшись на своего мучителя. Его серые глазки были полны страха и ненависти.

— Нет, я намерен уничтожить все ваши материалы. Чтобы в будущем не случалось никаких дьявольских штук. В огонь эти листья! Они, конечно, имеют к этому отношение.

— Что теперь? — спросил Беллингем, когда и листья последовали за мумией в пламя.

— Теперь свиток папируса, который лежал в тот вечер у вас на столе. По-моему, он вон в том ящике.

— Нет! — завопил Беллингем. — Не сжигайте его! Вы же не понимаете, что делаете. Это редчайший папирус. В нем заключена мудрость, которую больше нигде нельзя найти.

— Доставайте его!

— Но послушайте, Смит, вы же не можете всерьез этого требовать. Всем, что знаю, я поделюсь с вами. Я научу вас тому, о чем сказано в папирусе. Дайте мне хоть снять копию, прежде чем вы его сожжете.

Смит подошел к ящику стола и повернул ключ. Взяв желтый свиток папируса, он бросил его в огонь и придавил каблуком. Беллингем взвизгнул и попытался схватить папирус, но Смит оттолкнул его и стоял над свитком, пока тот не превратился в бесформенную груду пепла.

— Ну что же, мистер Беллингем, — сказал Смит, — думаю, я вырвал у вас все ваши ядовитые зубы. Если вы приметесь за старое, вы снова обо мне услышите. И позвольте проститься с вами: мне пора снова браться за учебники.

Вот что поведал Аберкромб Смит о необычайных происшествиях, случившихся в старейшем колледже Оксфорда весной 1884 года. Поскольку Беллингем сразу же после этого покинул университет и, по последним сведениям, находится в Судане, опровергнуть заявление Смита некому. Но мудрость людская ничтожна, а пути природы неисповедимы, и кому же дано обуздать темные силы, которые может обнаружить тот, кто их ищет!

Приложение Филип Мак-Куат ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ КОРИЧНЕВОЙ МУМИИ >{69}

Примечательная краска под названием «коричневая мумия» ведет свою родословную из Древнего Египта, а в европейской живописи начала использоваться с XVI века. Многие удивятся, ужаснутся или почувствуют отвращение, узнав, что это имя она получила недаром — насыщенный коричневый пигмент состоял, по большей части, из измельченных в порошок мумий. Но странная история взлета и падения Коричневой Мумии будет непонятна вне общего контекста судьбы египетских мумий на христианском Западе, этой истории потребления и злоупотребления.

Ошибка в опознании

История египетских мумий — подвергнутых церемониальному бальзамированию останков людей или животных — насчитывает 5,000 лет. В Европе мумии начали появляться в Средние века, главным образом благодаря вере в их целебные качества. Здесь сказался опыте древних греков, применявших в медицине асфальт или битум, вещество, сочащееся из земли в Персии и других регионах Ближнего Востока[23]. Согласно историку Плинию Старшему и древнеримскому врачу и натуралисту Диоскориду, битум использовался для лечения чрезвычайно широкого спектра недугов, от зубной боли до дизентерии.

Мы можем только строить догадки о том, каким именно образом битум начал связываться с забальзамированными телами умерших египтян. Распространенное мнение (во многом основанное на сочинениях арабского ученого и врача XII в. Абдул Латифа[24]) гласит, что темный окрас мумий, вызванный старением бальзамических составов, был ошибочно принят за результат воздействия битума, в котором якобы вымачивались тела и их покровы. В мумиях увидели альтернативный источник столь необходимого для медицинских нужд битума, становившегося все более редким. И действительно, Латиф утверждал, что вещество, «находящееся в полостях тел из Египта, немногим отличается» от природного битума, и «если возникают какие-либо трудности в добывании последнего, может быть использовано вместо него».