Душа как скрипка. Биография, стихи, воспоминания - [17]
1989
Москва
ЛУГАНСК
Весна, май, конец учебного года… Достать билеты на первые авиарейсы с Камчатки «на материк» — в июне было очень сложно — начало школьных каникул, и сотни школьников с родителями стремились как можно раньше улететь туда, где теплей. И наши родители немного «хитрили» — уговаривали учителей нас с сестрой отпустить из школы раньше, в мае, на денька три-четыре. А мы, в свою очередь, каждую весну учились напряженней и изучали материалы школьных уроков самостоятельно, забегая вперед преподавателей, и сдавали учебные задания «экстерном», заканчивая тем самым проходить годовую программу уже к первым числам мая. Кстати, эта привычка потом осталась и в студенческие годы у нас обоих и была не только полезной, приучая к самоорганизации, но и приятной — хоть на пару дней удлиняя каникулы.
Но вот билеты куплены. Груженные чемоданами и сувенирами «дикого края» мы вылетали в Москву. Летали с многочисленными пересадками, и поэтому вкус «странствий» у нас с сестрой с детства был уже в крови. Магадан, Хабаровск, Якутск, Красноярск и другие города, где мы, стоя в аэропорту, в ожидании дозаправки самолета или пересадки, слушали звуки этих городов, голоса людей и пытались уловить новые запахи неизвестных нам мест — когда днем, когда ночью, а иногда и на рассвете. Самолет, как правило, прилетал в столицу утром и мы сразу на перекладных добирались до железнодорожного вокзала. Павелецкий. Кто бывал в Москве или там живет, поймет восторги детей, которые едут к этому вокзалу после многочасового перелета — он расположен почти в сердце этого прекрасного города. Мы гарантировано были обеспечены часовой «экскурсией» в такси или троллейбусе по улицам столицы. Лишь однажды отец заказал гостиницу, и мы остановились в Москве на пару суток. Газировка «Саяны», эскимо, усталые ноги, несущие нас по улицам самого красивого города на земле — нужно идти быстро, чтоб успеть и Красную площадь, и ВДНХ, и Воробьевы горы увидеть с Университетом. А сестра маленькая, иногда, хоть и первоклашка, на руках нести приходилось. Каникулы, мечты когда-нибудь жить в этом городе и… непременно чтоб из окна виден был МГУ… Но это я увлекся воспоминаниями.
С аэропорта на вокзал и к концу майского денька, начиная с обеда в купе с традиционной «курицей» путешественников и чаем «от проводницы», мы отправлялись дальше, на юг — в Луганск.
Не знаю, как у кого, а у меня и у Татьяны звуки и запахи путешествия всегда ассоциировались с железной дорогой. В те времена пассажиры могли открывать окна в купе, и мы устраивались вдвоем с сестренкой на верхней полке и наблюдали за проплывающими пейзажами. Гудели встречные тепловозы, люди, ожидавшие пока пройдет пассажирский, махали нам в ответ на наши радостные «махания», на бесконечных полустанках весело кричали местные бабульки, наперебой предлагавшие пирожочки, клубнику, отварную картошечку и вяленую рыбу. А по ночам, когда глаза уже слипались, а лицо горело, слегка обветренное весенним ветерком из окна купе, мы засыпали под перестук колес и эхо командных окриков диспетчеров на погруженных в темень сонных перегонах и вокзалах.
А утром вставали рано, на рассвете, давала себя знать разница во времени с Камчаткой — девять часов. Мы выскакивали в проход вагона и не уходили от окон, пока вдалеке, на горизонте не появлялась верхушка телевышки родного города, куда мы ехали. И тут же, как по команде, вагон начинал суетиться, сдавалось белье проводнице, гремели собираемые ею по купе стаканы в подстаканниках, шуршали газеты, народ закрывал чемоданы, переодевался в «парадное» — этого требовали традиции таких городов, и вагон наполнялся ароматами одеколонов и духов… наступали самые ожидаемые и потому, радостные минуты.
Перрон, дедушка Георгий… Жора, как любя мы его называли, холодная, до синевы выбритая щека, и запах «Шипра», оставленный в воздухе с поцелуями внука, внучки и дочки — нашей мамы. Мы в Луганске.
Луганск… Этот город в жизни Татьяны занимал особенное место. Город, где познакомились и полюбили друг друга наши родители, где она родилась. Город, где жили наши бабушки, дедушки, дяди, тети, друзья детства. Город тружеников и добрых, душевных людей.
Каждое лето «камчатского периода» мы с сестрой прилетали в этот теплый край, в котором неизменно благоухала сирень, и позже цвели каштаны.
Дедушкина библиотека, которая пахла старой бумагой, с сотнями интересных книг: энциклопедиями, технической литературой, брошюрами по изобретательству, русской и зарубежной классикой и конечно… с приключениями. Как волшебный таинственный мир эта библиотека манила нас к себе и, впустив, дарила радости и печали, воспитывала. Бывало даже, что в погожие летние деньки, когда со двора доносился шум игр детворы и зазывный свист друзей, выкрикивавших наши имена на всю округу, нас было сложно выманить из ее полумрака.
В каждый наш приезд нас ждала обязательная культурная программа, устраиваемая дедушкой Жорой: прогулки по паркам с многочисленными кустами роз, уютными скамейками и искрящимися фонтанами, походы в музеи, рассказы об истории края, страны. А парк «Культуры и отдыха»! Колесо обозрения, карусели, аттракционы и неизменная газировка в розлив с двойным сиропом. Ходили даже на завод, где работал ведущим конструктором наш дед, где раньше работала конструктором и мама. Интересно, что запомнилось нам, детям, на заводе — всеобщее уважение к деду, вкусный обед в заводской столовой и хлеб… бесплатный.
