Душа и слава Порт-Артура - [61]

Кондратенко не ошибся в своих ночных мыслях. Адмиралу Того доложили о гибели Макарова в тот момент, когда в крепости служили панихиду. На следующий день он получил приказ из Токио немедленно начать десантную операцию по высадке на Ляодунский полуостров 2-й армии генерала Оку.

Наместник прибыл в Артур 2 апреля, поднял флаг главнокомандующего на броненосце «Севастополь» и приступил к командованию эскадрой. Как и следовало ожидать, Алексеев сразу же повел борьбу с нововведениями покойного Макарова. Прежде всего было приказано жестоко пресекать все попытки действовать в наступательном духе и направить все силы на оборону. В связи с этим усилить охрану рейда, организовать траление мин. Флот получил новую организацию, его разбили на отряды: броненосцев — под командованием контр-адмирала Ухтомского, крейсеров — под командованием капитана 1 ранга Рейценштейна, канонерок и минных крейсеров — под командованием контр-адмирала Лощинского. Миноносцы свели в два отряда, остальные суда подчинили командиру порта. Впервые приказом Алексеева на сухопутные форты были отправлены с кораблей 26 орудий и 16 пулеметов. Флот перестал выполнять свою главную задачу, так как не выходил в море даже с ограниченными целями. Вновь созданный морской штаб за неимением четких указаний занимался бессмысленной перепиской с кораблями.

Японская разведка постоянно информировала свой главный штаб о происходившем в крепости, но адмирал Того считал слишком невероятным отказ от активных действий русских морских сил. Он требовал проведения новой операции по закупорке русского флота в гавани. В ночь на 20 апреля Того вышел с флотом на третью операцию блокады русского флота. Около часа ночи японцы были обнаружены. По боевой тревоге огневые средства крепости и флота готовились к отражению атаки. В 1 час 30 минут появился первый из двенадцати шедших к Артуру брандеров. Встреченный шквальным огнем, он продолжал приближаться к проходу, миновал бон, но все же взорвался и затонул. Следующий за ним взорвался, не доходя до бона… Один за другим подходили брандеры к проходу и самовзрывались либо тонули от огня береговых батарей и эскадры. Затонули десять заградителей. Два вообще не дошли до Артура. Попытка японцев блокировать русский флот не удалась. Проход оставался свободен.

На следующий день с утра весь горизонт покрылся японскими кораблями, вытянувшимися в линию милях в десяти от крепости. Пробили тревогу, но бомбардировки не последовало. Стало ясно: японцы прикрывают высадку. Для наместника это было только подтверждением полученной накануне телеграммы, сообщавшей о появлении в районе Бицзыво японского транспортного флота. В этой же телеграмме Алексееву как главнокомандующему высочайшим повелением было предписано покинуть Артур, что он и поспешил сделать, оставив командовать эскадрой начальника своего штаба контр-адмирала Витгефта. Поразительны по своему невежеству предписания наместника о характере действий эскадры:

«Активных действий всей эскадрой без разрешения не предпринимать, ограничиваясь поисками крейсеров и миноносцев, но не подвергая их риску;

обеспечить свободный выход кораблей в море, тщательно охраняя рейд;

оказывать всяческое содействие сухопутному командованию в обороне крепости;

принять все меры по скорейшему вводу в строй поврежденных броненосцев».

Если учесть, что новый командующий эскадрой был человек нерешительный, слабовольный, прямо заявивший о себе: «Я не флотоводец», — артурская эскадра, выполняя указания наместника, окончательно потеряла свое лицо как самостоятельная боевая единица на море. Теперь у японского флота были полностью развязаны руки.

22 апреля у берегов бухты Кинчан, недалеко от Бицзыво, появились японские корабли. В сопровождении броненосца, шести крейсеров и шестнадцати миноносцев транспорты с десантом выходили в район высадки. Операция началась интенсивной артиллерийской подготовкой, так как японцы предполагали наличие в районе высадки достаточных сил противодействия. На самом деле таковых не было.

Транспорты подходили к берегу одновременно по пять-семь штук и быстро разворачивались к разгрузке. Было отчего удивиться Алексееву и особенно Стесселю. От транспортов отходили шлюпки и многочисленные плоскодонные симпаны, употребляемые в Японии для береговой службы. Сильно нагруженные, они отваливали от транспортов и, буксируемые паровыми катерами, устремлялись к берегу. В каждой лодке находилось до полусотни солдат. Другие симпаны переправляли лошадей, поддерживаемых под уздцы кавалеристами.

Первые симпаны, намного опередившие остальные, шли пустые. И не случайно. Приблизившись к берегу, они составили длинную непрерывную цепь, которую быстрые и ловкие лодочники соединили дощатым настилом. К прибытию первого груженого симпана причал уже был готов. Своеобразие этого причала и его преимущества заключались в том, что в отлив доски лежали прямо в грязи, в прилив — плавали на воде, что позволяло производить высадку непрерывно в большую и малую воду.

Поняв наконец, что противодействия не будет, японцы прекратили стрельбу. Дело пошло живее, организованнее. Кавалеристы выводили лошадей на берег, размещали их между соснами и снова возвращались к импровизированной пристани за седлами, другим имуществом. Орудия выгружались так же быстро и, чтобы не загромождать место высадки, на руках относились в сторону. Пехота высаживалась в тяжелом снаряжении. Помимо шинели зеленовато-синего сукна каждый солдат нес на себе толстый бараний тулуп, красное одеяло, ранец, какие-то мешки. И это не считая винтовки и пояса с подсумкой. Но задержки не было никакой. Так же организованно доставлялись боеприпасы, другие грузы. На каждой лодке имелись двухколесные ручные тележки, которые на берегу нагружались и увозились двумя солдатами.