Душа и слава Порт-Артура - [43]

Почти сразу после этой поездки высочайшим манифестом было образовано Дальневосточное наместничество, во главе которого встал все тот же адмирал Алексеев. Последующие события покажут, что это не принесет особой пользы для дела. Зато как увлеченно обсуждали в штабе парад, устроенный по этому случаю на Казачьем плацу Порт-Артура. Присутствие на нем иностранных корреспондентов, в том числе и японских, способствовало раздуванию рекламной шумихи о неприступности крепости и могуществе русского флота.

На самом деле и морская база, и крепость были очень далеки от идеала, ибо после четырех лет реализации проекта работы фактически только развертывались. В результате к началу войны для береговой обороны было построено лишь девять батарей долговременного типа и двенадцать временных. На сухопутном фронте дела обстояли еще хуже. Готовы были лишь один форт, три укрепления и три литерные батареи. Остальные укрепления оставались пока только на бумаге.

Все это в общих чертах Кондратенко было известно, и теперь, подъезжая к Порт-Артуру, он мысленно перебирал возможные трудности, с которыми придется столкнуться, но они не пугали его, наоборот, в душе он был рад этому, как радовался всегда новому живому делу.

Ехал, как часто бывало, к новому месту службы один. Семья осталась в Хабаровске. Значит, впереди хлопоты с квартирой, подготовкой к переезду.

Перрон порт-артурского вокзала, как обычно при прибытии поезда из России, был многолюден. По дощатому настилу сновали юркие носильщики-китайцы, хватая пассажиров за рукава. К вагонам ринулась толпа встречающих, в основном офицеры. Морские, артиллерийские, пехотные фуражки замелькали среди косичек китайцев. Еще больше было любопытных. Для портартурцев прибытие поезда всегда событие. Казалось, вместе с приехавшими вагоны выплескивали на артурский перрон не только свежие новости, но и воздух далекой родины.

Кондратенко вышел из вагона и огляделся по сторонам. К нему, расталкивая носильщиков, спешил немолодой капитан в новенькой серой шинели и громадной маньчжурской папахе, за ним следовали два штаб-офицера. Не доходя до генерала пяти шагов, капитан остановился, четко вскинул руку к папахе и шагнул в сторону, давая дорогу невысокому подполковнику в пенсне. Кондратенко догадался, что это его начальник штаба.

Роман Исидорович, не любивший пышных официальных встреч, сразу же отправился на привокзальную площадь. Около полосатого столба будочника стояла пролетка и двуколка для багажа генерала. Это очень удивило Кондратенко. Но своим единственным чемоданом он удивил встречающих еще больше.

Площадь вскоре опустела. Часть прибывших разъехалась в маленьких колясочках, которые легко и быстро тянули китайцы-рикши. Странно было смотреть, как маленькие, неказистые на вид люди тащили коляски с седоком. Остальные пассажиры расходились пешком в сопровождении носильщиков-кули, нагруженных не намного меньше рикш.

С привокзальной площади пролетка с генералом Кондратенко и начальником штаба подполковником Науменко выехала на одну из порт-артурских улиц. Таких улиц здесь было абсолютное большинство. Проложенные в скалистом грунте, они представляли из себя неширокие дороги, над которыми саженях в двадцати — тридцати возвышались редкие, большей частью одноэтажные домишки. От них тянулись к дороге вырубленные в откосах ступеньки с деревянными перилами и настилом. Даже артурская гордость — городской парк был разбит террасами, за что получил шутливое название «Этажерка». Он представлял собой несколько кустов и чахлых деревьев. Лишь кое-где островками темнели лужайки увядшей травы.

Роман Исидорович с любопытством глядел по сторонам и внимательно слушал начальника штаба, поражаясь его коротким, предельно точным формулировкам. Науменко сразу же понял, что приехал не паркетный генерал, и спешил поделиться с ним наиболее важными бригадными проблемами. «Да, — с удовольствием подумал Кондратенко, — с начальником штаба мне повезло». Конечно, он и предположить не мог, что пройдет рядом с этим человеком весь тяжкий путь испытаний в осажденной крепости и, более того, примет рядом с ним смерть.

Порт-Артур был разделен внутренним рейдом на две части: Старый и Новый город. Старый город представлял собой нелепое нагромождение китайских фанз. Маленькие домики — без фундамента, с деревянными решетчатыми окнами, папиросной бумагой вместо стекол, с земляными полами — лепились тесно друг к другу. В последние три года здесь появилось немного европейских домов, но они мало чем отличались от китайских фанз. Жилые дома перемежались бесчисленными китайскими лавчонками и обжорками, распространявшими на всю округу зловонный запах. Над скопищем лачуг постоянно висела копоть — единственным видом топлива в Порт-Артуре был уголь.

Новый город, наоборот, был чисто европейским, с широкими, правильно спланированными улицами. Здесь дома тоже были большей частью одноэтажные и растительность не отличалась разнообразием, но вывески магазинов, парикмахерских, страховых контор и акционерных обществ придавали всему облику знакомый городской лоск.

Роману Исидоровичу вспомнился родной Тифлис с такими же контрастами европейского и восточного.