Дурсли - [4]

- Почему он молчит? Может, немой? - Петунья в ответ только пожала плечами. Вернон стал задумчиво прихлёбывать пюре из баночки, изучая красный шрам в виде молнии на лбу маленького Поттера.

Кашу Гарри поел - неохотно и немного. Но это всё же слегка оживило атмосферу на кухне.

- Мы про Дадли забыли, - напомнила новоиспеченная тётя.

- Пора их представить друг другу, - бодро подхватил Дурсль, хотя его и терзали мрачные сомнения в положительном исходе встречи двух братьев.

- Сначала надо подготовить вторую комнату. Застелем манеж, пусть Гарри спит пока в нём, - Петунья вышла в коридор и стала рыться в чулане под лестницей, выуживая оттуда одеяла и маленькие подушки. - Пошли!

Не будь они в таком сильном потрясении, родители давно бы насторожились тишиной со стороны комнаты Дадли. Устав орать и глубоко удивившись отсутствию реакции на своё выступление, старший брат стоял, крепко вцепившись в страховочное ограждение, установленное в дверях его комнаты. Пластиковые перила были уже основательно покусаны. Завидев процессию, он собрался было возобновить ор, но так и остался стоять с раскрытым ртом, когда мать со странно отрешённым видом, а за ней и отец с совершенно посторонним ребёнком на руках прошествовали мимо него в дальнюю комнату и скрылись в ней. Сообразив, что происходит нечто полностью выходящее из ряда вон, Дадли захлопнул рот и молча плюхнулся на уже сильно попахивающий памперс.

Вторая детская была немного меньше комнаты Дадли, в ней стояли два стула, старый манеж, заполненный мягкими игрушками, подаренными в большом количестве гостями, пеленальный столик и шкаф, где Петунья хранила запасное постельное бельё и лишние вещи сына. Чувствуя потребность в деятельности, она собственноручно вытряхнула игрушки в угол, задвинула их пеленальным столом и устроила в манеже постельку для Гарри. Расправив складки на простыне, она забрала у Вернона ребёнка и опустила его в манеж. Гарри не сопротивлялся, но после того как Петунья убрала руки, он переполз в угол манежа и уселся там, сжавшись в комок.

- Да-а… - откомментировал Дурсль.

- Посиди с ним, - бросила Петунья и исчезла за дверью.

Она направилась к Дадли. Открыла ограждение, подхватила сына и понесла его в ванную менять подгузник. Молодой Дурсль притих, не зная, как реагировать на то, что происходит. Он редко видел свою матушку, не улыбающуюся ему умильно, поэтому, сейчас раздумывал, а его ли это мать вообще.

Петунья принесла сына в комнату Гарри и усадила в манеж поближе к брату. Дадли отказывался понимать происходящее, было очевидно лишь, что наглый узурпатор полностью завладел вниманием родителей. Толстяк проворно подполз поближе к Гарри и тыркнул его в бок. А затем, чтобы уж точно показать, кто здесь хозяин, ущипнул его пониже спины. Гарри даже не дёрнулся, он только посмотрел на Дадли. Тяжело так посмотрел… Это стало последней каплей. Дадли заверещал от страха и возмущения, а потом - завыл, как сирена. Слёзы, на этот раз совершенно неподдельные, фонтаном брызнули во все стороны. Дурсли, рассевшись по стульям перед манежем, потрясённо смотрели на этот маленький театр. На лице Гарри появилось озабоченное выражение, и он вдруг погладил Дадли по голове. Тот притих, тряхнул белыми кудряшками и, тихонько подвывая, вытаращил на брата глаза. С таким поведением посторонних детей он тоже столкнулся впервые.

Петунья судорожно вздохнула, вскочила со стула и заявила, что ей пора готовить завтрак, а Вернон скоро опоздает на работу.

- Дети тут сами разберутся, - добавила она.

- Я после обеда поеду, - промямлил Вернон, но тоже вскочил со стула. Краем сознания он понимал, что просто сбегает от проблемы, но ничего не мог с собой поделать - ноги сами несли его прочь от эпицентра событий.

Спустившись на кухню, Дурсли в смятении занялись тем, что привыкли делать каждое утро: Петунья стала на автомате жарить яичницу и готовить кофе, а Вернон схватился за газету, не разбирая, впрочем, ни строчки.

- Я…

- Я… - вдруг хором произнесли они.

- Господи, Вернон, что же мы будем теперь со всем этим делать?..

- Ну, с одним справлялись - справимся и с двумя… как-нибудь. Сними с огня, дорогая, у тебя сейчас бекон подгорит…

Глава третья.

Малыш не говорил. Совсем. И не плакал, и не смеялся, что уж там - не улыбнулся даже ни разу с тех пор, как оказался на пороге дома Дурслей. На третий день его показали врачам. Выяснилось, что мальчик нормально слышит и может разговаривать в принципе, но - он молчал. Петунья начала уже отчаиваться: Гарри таял на глазах, день ото дня становился всё рассеяннее и слабее. Он мало ел и, скорее всего, мало спал. Каждый вечер тётя укладывала его в новенькую кровать в его комнате, а каждое утро - находила в гостиной, а ведь она сама вставала рано. Первый раз, увидев Гарри внизу, она испугалась и стала просить мужа сейчас же заказать по телефону ограждение на дверь. Вернон пыхтел всё утро, но ничего не добился: как только он набирал нужный номер, телефон давал сбои. В конце концов, подошла Петунья и сообщила, что в бездонном кошельке внезапно закончились все деньги. Дурсли сошлись на мнении, что, видимо, походы по лестнице для Гарри безопасны.