Дурочка - [12]
– Отойди, я сама. Заразишься.
Ганна помотала головой: нет. Напоила Чарли. Тот закрыл глаза, потом снова открыл, ясно посмотрел, спросил тетку Харыту:
– Я умру?
– Бог даст, выздоровеешь, сынок, – ответила тетка Харыта.
– Я умру, я знаю, – сказал Чарли. – Я боюсь. Ты мне скажи, тетя Харыта, где я буду, когда умру? Куда девается жизнь? И кто я буду, когда умру. Или я не буду? Скажи мне…
– Жизнь твоя вечная, милый. Душа бессмертна. А будешь ты ангелом в небесах, – сказала тетка Харыта. – А пребывать будешь в раю. Ты крещеный?
– Нет.
– Ах ты Господи! – всплеснула руками тетка Харыта. – Ганна! Неси корыто. И воды подогрей. Мы Чарли крестить будем.
28
Ганна вылила ведро воды в корыто. Тетка Харыта выбрала двоих детей.
– Вы будете крестные родители Чарли. Встаньте сюда.
Подошли к тетке Харыте сестры.
– Не мешайте, деточки, – попросила их тетка Харыта.
– Это игра, тетя Харыта? – спросила Вера.
– Нет, это по-настоящему.
– Тогда я тоже хочу ангелом стать, – заявила Вера. – Крестите меня тоже.
– И меня. Я тоже хочу летать, – сказала Надя.
– Мы вместе хотим быть, когда умрем, в небесах, – сказала Люба.
– И я хочу быть ангелом, – сказал Булкин.
– И я… – подошли другие дети.
– Ганна! Марат! – позвала тетка Харыта. – Встаньте сюда. Вы будете крестными родителями для всех. За руки их возьмите, – и неожиданно низким незнакомым голосом громко сказала: – Изгони из него всякого лукавого и нечистого духа, сокрытого и гнездящегося в сердце его. – Подула на Чарли, шепча: – На уста его, на чело и на перси.
Потом громко спросила у Чарли:
– Отрицаешься ли сатаны, и всех дел его, и всех аггел его, и всего служения его, и всей гордыни его?
– Отрицаюсь, – сказал Чарли.
Дети потолкались и хором сказали:
– Отрицаюсь.
– А теперь повернитесь на запад. И дети, и их родители крестные. Вот сюда, к двери. Там, на западе, живет князь тьмы, сатана, и как я скомандую, плюньте. И дуни, и плюни на него!!! – крикнула она.
Дети плюнули. Дверь неожиданно открылась, и вошла Тракторина Петровна.
– Ой, – испугалась Вера.
– Что здесь происходит? – спросила Тракторина Петровна.
– Крещение, – сурово сказала тетка Харыта. – Выйди отсюда, Петровна.
– Выйти?! Прекратите эти свои поповские штучки! Это безобразие. Они же пионеры, наши советские дети… Дети! Покиньте помещение. Бога нет!
– Уйди, сатана, – сказала ей тетка Харыта сурово. – Мы тебе все отдали: и плоть свою, и имущество свое, дела и мысли свои, родину свою тебе, сатана, отдали. Оставь нам душу нашу. Изыди! – и показала повелительно на дверь.
Тракторина Петровна в гневе выбежала.
29
Тракторина Петровна звонила по телефону:
– Але, девушка, соедините меня с районным НКВД.
30
Крещение подходило к концу. Чарли лежал в белой рубахе, с крестиком на груди. В корыто залезли Вера, Надя и Люба. Закрыв каждой ноздри и рот, тетка Харыта погружала головы девочек трижды в воду:
– Крещается раба Божия Вера. Крещается раба Божия Надежда. Крещается раба Божия Любовь! Во имя Отца, аминь! И Сына, аминь! И Святаго Духа, аминь!
Вошли без стука много людей в военном, окружили детей и тетку Харыту.
– Бесы прилетели, – сказала тетка Харыта и улыбнулась. – Опоздали. Они теперь не ваши.
Один, со шрамом, сказал:
– Гражданка Мова? Харитина Савельевна? Вы арестованы.
– Попрощаться дайте, – сказала тетка Харыта.
– Я теперь не боюсь, тетя Харыта, – сказал Чарли, – умирать.
– Простите меня, детки, – поклонилась им до земли тетка Харыта. – Прощайте.
Ганна вцепилась в тетку Харыту, не отпускала.
– Мы еще увидимся, Ганна, с тобой. Не на земле, так на небе. Не плачь! Марат, береги Ганну…
В корыте, окруженном военными, стояли, как ангелы, беззащитные голые девочки: Вера, Надежда, Любовь.
31
Марат бежал, держа Ганну за руку, по степи. Они бежали задыхаясь.
– Мы должны отомстить! Уничтожить, слышишь?! Мы ее отравим. Помнишь, мы видели на реке змею? Возьмем у нее яд и отравим Тракторину!
Ганна села, повиснув на Марате. Нет, качала она головой, нет!
Марат опустился на корточки.
– Как ты не понимаешь? Тракторина Петровна – убийца. Тетя Харыта не выживет в тюрьме. Тракторина убила ее. А Конопушка? А Чарли? Накормила яблочками до смерти! Витамин! Смерть за смерть! Пошли!
Марат искал нору змеи.
– Вот здесь она ползла. Потом сюда поползла. Вот ее нора! – Марат засунул в нору палку. – Вылезай, гадюка! Вылезай, серая!
Медленно выползла из норы змея. Марат ударил ее палкой. Змея зашипела. Он ударил еще, прыгнул боком, ухватил змею за голову.
– Ганна, банку давай! Под зуб ей суй!
Ганна медлила.
– Быстрее, Ганна! Я не удержу ее, она меня укусит!
Ганна подошла. Марат сжал голову змеи, та разинула пасть. Ганна подставила стеклянную банку ей под зуб.
По стеклу медленно потекла желтая, цвета канифоли, жидкость.
– Яд, – прошептал Марат.
Гадюка на Ганну с Маратом грозно глядела.
Палкой Марат хотел добить змею. Ганна перехватила палку, отобрала.
Грязной серой веревкой гадюка по песку, пыля, уползала.
– Ганна, ее убить надо. Змеи злопамятны. Видела, как она на нас смотрела? Запомнит, в другой раз отомстит. Как мы Тракторине Петровне!
«Нет!» – головой покачала.
Разожгли костер. Марат достал из кармана тряпицу, развернул.
– Мука, – сказал.
![Маша минус Вася, или Новый матриархат: [сборник]](/storage/book-covers/39/398aaf9c4b445fb9aa056c05b1a9689b63581c6e.jpg)
Наконец-то! Современные женщины могут всё! То, о чем их предшественницы даже и мечтать не могли. Они догнали мужчин в правах, перегнали в достижениях, да и вообще способны заменить их на всех фронтах. И встает такой вопрос: а зачем? Неужели мужчины теперь совершенно не нужны — и если убрать гипотетического Васю из жизни гипотетической Маши, то трагедии, как в былые времена, уже не случится? Собранные под этой обложкой рассказы дают ответы на столь непростые вопросы. Пусть иногда и в весьма провокационной манере…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сборник произведений современного румынского писателя Иоана Григореску (р. 1930) вошли рассказы об антифашистском движении Сопротивления в Румынии и о сегодняшних трудовых буднях.
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.