Она подняла голову, на ее лице отразилось нечто вроде паники. У Дилана остро кольнуло в сердце при мысли о том, что именно он виновник подобного чувства. И когда она привстала, явно собираясь сбежать, он осторожно поймал ее за руки и припал губами к ее ладони.
А потом в глаза ему бросились цветы. Он покупал букеты в магазине Кейти уже год, но не подозревал, что ее композиции могут быть настолько прекрасными. Настолько изливающими чувства.
И мама смотрела на него. Ее лицо было освещено слабой улыбкой. Он знал, откуда взялся этот свет. Все те же цветы. Разрушенный мозг женщины мог улавливать исходящие от них флюиды любви.
Кейти вырвалась.
— Я думала, ты в Сахаре, катаешься на верблюдах, — словно защищаясь, произнесла она,
— Мне показалось, поездка будет скучной.
— Ни за что бы не поверила, что гонки на верблюдах могут быть для тебя скучными, — она все дальше пятилась от него.
— Ты на меня злишься?
— Если бы я злилась, это подразумевало бы, что я о тебе беспокоюсь. А я совсем не беспокоюсь.
— Кейти, моя дорогая, мы оба знаем, это не так.
И тут ее деланое равнодушие дало трещину, и Кейти снова расплакалась.
— Ты мог бы сказать мне, — сквозь слезы произнесла она. — Ты мог бы довериться мне.
— Я никогда никому не говорил, — виновато ответил он. — Слишком тяжело.
— Становится легче, если поделиться с кем-либо.
— Дело не в тебе, — продолжил Дилан, — дело во мне. Что, если я похож на своего отца? Что, если я не смогу поступить правильно, когда наступят тяжелые времена?
— А сейчас? — прошептала она. — Как ты поступаешь сейчас?
— Он даже не приходит навестить ее, - голос прозвучал совсем уж неубедительно.
Кейти посмотрела на мать Дилана, затем снова перевела взгляд на мужчину.
— Я думаю, — мягко сказала она. — Твоя мать хотела бы, чтобы твой отец был счастлив. Я бы тоже этого хотела, если... — Она запнулась.
— Если что? — переспросил он.
Она храбро посмотрела ему в глаза и твердо произнесла:
— Я хотела бы того же самого, если бы мы были на их месте.
— Он бросил ее. Она не заслуживает такого отношения. О Кейти, жаль, ты не знала ее, когда она была здорова. Она всегда думала только о семье. Если оставался последний кусок торта, она никогда его не съедала. Если стоял выбор между новой раковиной и велосипедом, то я получал велосипед.
— Но случилось так, как случилось, — твердо произнесла Кейти. — Вряд ли бы она хотела стать для вас обузой. Любовь не тюрьма. Любовь должна делать людей свободными.
Дилан уже понял, что такое любовь. Настоящая любовь. Она только отдает и ничего не требует взамен.
Or вспомнил чувство свободы, охватившее его, когда он ловил такси.
— И все же, — немного резковато спросил Дилан, — если бы тот, кого ты любила, оказался на месте моей матери? — Такое вполне возможно. Ведь я унаследовал половину ее генов. — Как бы ты поступила?
— Ты беспокоишься, что тоже можешь заболеть болезнью Альцгеймера? — догадалась Кейти.
Он кивнул.
— Если ты действительно боишься заболеть этой болезнью, то тебе стоит перестать прыгать с самолетов и мостов, — она улыбнулась. — Я шучу. Мне нравится то, как ты живешь. Твоя жизнь полна. И ты научил меня тому же.
— И все же? — настаивал он.
— Тогда, — сказала она без колебаний, — я буду приносить тебе цветы и читать стихи, показывать фотографии и старые семейные видео. Я буду делать то, что ты делаешь сейчас, Дилан.
— Прикуешь себя к больному человеку? — мрачно спросил он.
— Прикую? — вопросительно посмотрела она на него. — Конечно, нет. Я поступлю так, руководствуясь любовью. К тому же это будет актом милосердия.
Дилан посмотрел на принесенные ею цветы, почувствовал исходящие от них волны любви. Когда он начал приходить к матери, он в первый раз делал что-то, забывая о себе. Мать не знала о его визитах. А он продолжал возиться с ней, пытаясь вернуть ее к жизни. Только сейчас Дилан понял, что Кейти права. С его стороны это было не только проявление любви, но и акт милосердия...
А так же перевернутая страничка жизни. Потому что, если мужчина начинает заботиться о ком-то, не требуя ничего взамен, это значит, что для него наступила новая фаза жизни. Где нет места прыжкам с моста и самолетов, зато есть дом, золотые рыбки и сад.
Другими словами, он готов был любить Кейти Причард до гробовой доски.
Дилан почувствовал, как мама гладит его по щеке, и, взглянув в ее глаза, заметил в них тень узнавания. Возможно, не его лично, но любви, которую он ей отдавал.
— Мы с мамой обычно обедаем внизу в столовой, — мрачно буркнул он. — Пойдешь с нами?
— Конечно, — ответила она.
Дилан провел их в столовую. Там им выдали пластиковые тарелки, наполненные протертым мясом и картофельным пюре.
Три очаровательные старые леди запели веселую песенку, и мама Дилана, забыв про еду, начала хлопать в ладоши.
Дилан вздохнул и посмотрел на Кейти.
— Знаешь, — сказал он, — я представлял официальное знакомство невесты с родителями будущего мужа как-то по-другому.
- В другом месте? — уточнила Кейти. Она выглядела очень довольной.
Он кивнул.
— На самом деле, - сказала она, - что может быть лучше обеда с парнем и его матерью?
Дилан знал — ее слова искренни. И он знал еще кое-что: он любит ее больше жизни.
