Дурная примета - [10]
Потом Мальвина пошла в ванну принимать душ, а Артем остался на кухне мыть посуду.
Из ванной комнаты Мальвина выплыла посвежевшей, с влажными, пахнущими земляникой и летом волосами, туго завернутыми в чалму из махрового полотенца.
— Как, ты еще дома? — удивилась она. — И автомобиль не отогнал?
— Я подумал, что пусть он сегодня возле дома постоит, ничего с ним не случится, — стал оправдываться Артем, но как-то неуверенно и неубедительно.
— А угонят?
— Ну, у других не угоняют, и наш не угонят…
— Не угонят, так повредят. Поцарапают или вообще подожгут. Мало ли идиотов ходит по ночам.
— Да кому он нужен… — попытался было отстоять свою точку зрения на возникшую проблему парковки автомобиля Артем. И опять как-то вяло, без необходимой твердости в голосе. — Но если ты, котенок, настаиваешь, то конечно…
Разговор происходил в зале под шум телевизора. Мальвине, не желая того, приходилось напрягать голос, чтобы перекрыть телевизионный гвалт.
— Я не только настаиваю, но и еще опять рассержусь. Ты этого хочешь?.. Может быть, тебе нравится злить меня? — начинала заводиться Мальвина.
— Я мигом! — подхватился с дивана Артем. — Извини.
Он стал поспешно одевать прямо поверх спортивных брюк джинсы. Застегнул молнию куртки. Небрежно набросил на затылок норковую шапку.
— Уже готов.
— Ты как на свидание нарядился, — не одобрила она его экипировку.
Артем сменил норковую шапку на вязаную, лишь бы Мальвина не дулась.
— Все, бегу! — крикнул с порога.
— Смотри, не задерживайся, — бросила вдогонку ему Мальвина. — А то домой не пущу, — улыбнулась она. — И с Крюком не связывайся, если случайно столкнешься…
Но Артем последних слов жены не слышал. Шагал уже по коридору подъезда.
ЗЛОБИН И АПЫХТИН
Злобин Иван Иванович до своего совершеннолетия находился в детском доме. В одном из множества подобных домов для сирот, располагавшихся на Курской земле.
И вообще, сколько он себя помнил, столько и находился там. Словно его не мать родила, а вырастили в пробирке в этом детдоме. В младенческом возрасте он не особо задумывался над этим обстоятельством, находясь среди десятков таких же мальчиков и девочек. Когда же подрос, то из обрывков разговоров взрослых, из циничных объяснений старших ребят узнал, что мать его бросила. Так впервые он узнал, что у него есть мать.
Отца у него не было. Вообще-то, отец, конечно был. Бывалые детдомовцы вполне понятно и доходчиво объяснили маленькому Ване, что детей не аисты в клюве приносят и не на капустной грядке в корзине их находят, а рожают матери от отцов или просто от чужих мужиков. Так что Иван уже в малолетстве уразумел, что отец должен быть; но кто он такой и где, об этом ничего не знал.
Наверное, о нем не знала и его мать, Злобина Валентина Яковлевна, ведшая в молодости разгульный образ жизни, неразборчивая в половых связях и невесть как и от кого забеременевшая, а потом разродившаяся Иваном. Дала сыну свою фамилию, распространенное на Руси имя Иван и отчество Иванович. Тоже распространенное.
Маленькому Ване стало известно, что мать пила, за ребенком, то есть за ним, не смотрела, таскалась по притонам, вела бестолковую жизнь, болела всеми венерическими болезнями. К тому же была часто бита собутыльниками и собутыльницами.
Сердобольные соседки, жалея ребенка, стали писать жалобы на Валентину в различные инстанции. Там не сразу, но отреагировали. Был суд, и ее лишили родительских прав. Или, как говорили на обывательском уровне, лишили материнства.
Однако такое определение задевала сотрудников милиции, особенно инспектора по делам несовершеннолетних Матусову Таисию Михайловну, которая всякий раз поправляла незадачливого выплескивателя глупости, что когда лишают женщины материнства, то убирают матку, но не ребенка. А если у нее отбирают ребенка, то только лишают родительских прав, но никак не материнства.
Правда, тут же добавляла, наученная горьким опытом работы, что правильнее было бы одновременно с лишением родительских прав лишить и материнства, так как родительских прав лишают на конкретного ребенка, и ничто не мешает данной женщине вновь забеременеть и родить другого ребенка, родительских прав на которого она не будет лишена. И снова придется собирать кучу бумаг, бегать по различным инстанциям, утрясать, согласовывать, чтобы вновь суд мог лишить ту же самую женщину родительских прав. Это, кстати, происходило на самом деле. Причем, довольно часто. Абракадабра законодательства.
После лишения Злобиной Валентины родительских прав двухлетний Иван оказался в Рыльском детском доме. Вскоре после этого мать была осуждена за тунеядство и кражу и оказалась в колонии. Там ее одновременно с лишением свободы принудительно лечили от алкоголизма и от венерических болезней.
От венерических вылечили, а от алкоголизма не смогли. У баб это, как известно, неизлечимо. К тому же нельзя вылечить алкоголика или наркомана, если он сам того не желает.
Но этого Иван в силу своего малолетства не знал. Знали воспитатели и нянечки, которые постарались заменить Ивану мать. То был советский период, и материальной нужды детский дом не испытывал. Воспитанников детдома хорошо кормили и неплохо одевали, хотя и во все однотипное и одноцветное. Однако, теплое и чистое.
Историко-детективная повесть о том, как в Курской области обнаружили уникальные золотые сокровища гуннов. Действие повести разворачивается в двух временных пластах.
Меч князя Всеволода Святославича, известного по «Слову о полку Игореве» под прозвищем «Буй-тур», вместе с частью старогородского клада, а также многими другими экспонатами и был привезен сотрудниками Трубчевского музея в Курский областной краеведческий. Привезен по просьбе коллег для устроения временной экспозиции в рамках действия федеральной программы о взаимном обмене культурными и историческими ценностями и фондами. С этого начинается запутанная детективная интрига, разворачивающаяся в двух временных пластах. При создании обложки использованы картины «Буй-тур Святославич» из серии художника Андрея Нестерова «На заре Руси» и «Сыщики МУРа» художника Олега Леонова.
О рядовых «солдатах правопорядка» — участковых инспекторах, сотрудниках уголовного розыска и дружинниках — хочется рассказать. Хочется поведать без прикрас и фантазий, сделав их героями рассказов и повестей.
Исторический роман «Время бусово» рассказывает о войне между германским племенем готов, захватившими плодородные земли между Днепром и Днестром, и славянами, которые в своем стремлении освободиться от иноземного господства вступают в смертельную схватку с сильным противником. На страницах книги оживает эпоха «Великого переселения народов» с ее кровавым хаосом и разными судьбами отдельных людей, а также целых племен и народов.
Две повести о сложной, но такой важной и нужной работе сотрудников милиции, основанные на реальных событиях.
Волна, поднятая контрпродуктивной и демонической личностью господина Ельцина, не останавливалась и не затухала. Она уже не была такой явственной, как осенью 1993 года, окропленная не золотом и багрянцем листопада, а кровью россиян, но по-прежнему разрушительной, антигосударственной и антинародной. Ее отрицательная энергия, как ржавчина, как агрессивная кислота, несмотря на то, что стала менее заметной, продолжала подтачивать и разрушать институты государственности, порядка, закона, и самое главное — разъедать души людей.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В последний раз, когда детектив-сержант Скотланд-Ярда Виджай Патель был в Индии, он поклялся больше не приезжать сюда. Но в Бангалоре при крайне странных обстоятельствах кто-то убивает трех молодых женщин, и его вызывают из Лондона на помощь местной полиции. Оставив невесту, Патель возвращается в Индию – в свое прошлое… В поисках связи между тремя убийствами он нащупывает след. Кольцо на пальце ноги является символом брака, а красные сари по традиции надевают невесты. Что убийца пытался сказать этим?.
… напасть эта не миновала и областной центр Донское на юго-востоке российского Черноземья. Даже люди, не слишком склонные к суевериям, усматривали в трех девятках в конце числа этого года перевернутое «число Зверя» — ну, а отсюда и все катаклизмы. Сначала стали появляться трупы кошек. Не просто трупы. Лапы кошек были прибиты гвоздями к крестам, глаза выколоты — очевидно, еще до убийства, а горло им перерезали наверняка в последнюю очередь, о чем свидетельствовали потеки крови на брюшке. Потом появился труп человеческий, с многочисленными ножевыми ранениями.
Жизнь как минное поле, не знаешь, где рванет. Алена, мать двоих детей и оперуполномоченный уголовного розыска, внезапно становится обвиняемой в убийстве своей коллеги. Доказательства настолько железные, хотя героиня знает, что все факты основательно подтасованы. Кажется, что выхода практически нет. Но опера своих в беде не оставляют: на каждый аргумент обвинения готовится мощный и непоколебимый контраргумент защиты. А самой надежной защитой может стать нежданная любовь. Повесть может быть хорошим пособием для всех, кому интересна оперативно-розыскная деятельность и детективы, практическая работа оперативников, их душевные страдания, ежедневное общение друг с другом внутри оперативного сообщества, нравы, обычаи, традиции.
Александра Турецкого отстраняют от расследования уголовного дела в отношении крупнейшего банкира и бывшего генерала КГБ, подозреваемых в организации заказных убийств. «Важняку» стоит немалой крови доказать свою правоту, поскольку угрозы расправы постоянно преследуют и его самого, и его семью.
Они бежали из лагеря – группа осужденных пожизненно, звери, бегущие из клетки. Они рвались к свободе, оставляя за собой кровавый след. Они убивали так жестоко, как не убивали еще никогда, – убивали, чтобы жить. И был среди них один – тот, на поиски кого брошены были лучшие силы закона. Почему именно он? Для кого он опасен? Этот вопрос не давал покоя ёважнякуё Турецкому. Вопрос, на который надо было успеть найти ответ. Успеть, пока не поздно…