Дурная примета - [13]

— Дрыхнут, как сурки. Их только дубиной будить. До матери им и дела нет. Фри-и-и-да… Евге-е-ний!

Никакого ответа.

Берта Штрезова идет в кухню, зажигает свет, берет метелку. Пинком отшвыривает подвернувшийся стул. Ее опять охватывает безнадежное отчаяние, в голове мутится. Какая-то багровая пелена наползает из-за порога, вихрится и колышется перед глазами.

Пошатнувшись, она опирается о плиту, проводит рукой по глазам. Потом ей становится лучше. Она снова хватает метлу, берется за рукоятку у самого низа и стучит концом в потолок, три и четыре раза. Никакого ответа. Берта прислушивается. Ни звука. Тогда она кричит, громко, пронзительно и так отчаянно, словно рушится дом у нее над головой. В этом крике нет слов, только вопль. Наконец наверху что-то заворошилось, и по лестнице опрометью сбегает одиннадцатилетний Евгений. Он босиком, на его худом теле широко болтается серая нижняя сорочка, перешитая из старой рубахи Боцмана.

— Мамка, ты чего?

Берта опустилась на стул. Ее бросает в жар и холод, нет сил подняться и дойти до кровати. Не раз потом мальчик вспомнит втайне эту сцену и свое отчаяние…

— Ничего, сынок… Сбегай за фрау Вампен, скажи ей, что начинается, пусть сейчас же приходит… Только иди оденься сначала и не забудь надеть пальто. На улице холодно.

Евгений взбегает по лестнице наверх. Фриде, которая все еще спит, он отвешивает подзатыльник. Она тотчас поднимает рев.

— Умолкни, я бегу за фрау Вампен, мама у нас больная, а ты воешь. Вставай сейчас же, принеси воды и затапливай печку.

И он идет к фрау Вампен, повитухе. На улице стало тихо и бело. Снег не стаял, а остался лежать, и Евгений, ступив по нему несколько шагов, освобождается от всего гнетущего и ощущает только необычность и многозначительность этого утра.

*

Коченея, Берта ложится в холодную постель. Огня она еще не зажигала. Время, должно быть, около шести. В семь, как раз когда начинаются вторые схватки, является повитуха. С ней вместе пришел Евгений. Он стоит, прислонясь к комоду, с широко раскрытыми серыми глазами. Повитуха загораживает половину кровати. Мальчик не двигается с места. Лишь время от времени дергается его голова, втягиваясь в плечи.

— Выгони Евгения! — говорит Берта.

Фрау Вампен оборачивается, берет мальчика за плечо. Какое-то мгновение они смотрят друг на друга, и Гедвига Вампен, в который уже раз, поражается этому не по возрасту умному взгляду. Евгений ничего не понимает. Он только чувствует, что происходит что-то необычайное и исключительное.

В кухне Фрида готовит кофе. Неумытая и непричесанная, она примостилась на табуретке, зажав между худых коленок старую кофейную мельницу, и с трудом вертит рукоятку. Евгений смотрит на сестру отсутствующим взглядом.

— Мама теперь все плачет и плачет, — всхлипывает девочка.

— Женщины всегда плачут. Вот папа никогда не плачет, — говорит он, очнувшись от своего оцепенения. Он вдруг пугается мысли, что мать очень больна.

— Снег выпал, — говорит он.

Фрида не поднимает глаз. Под носом у нее светится капля. Она потихоньку плачет и вертит рукоятку старой кофейной мельницы. Евгений берется за краешек своего пальто и утирает каплю.

— Снег выпал, — повторяет он при этом, она взглядывает на него, улыбаясь одними губами. Он тянет ее за косу.

— Сегодня мы с тобой возьмем санки. Маме уже скоро станет лучше. Когда ты родилась, было то же самое.

— Тебе же тогда только два года было, — говорит Фрида.

— Да, но дядя Ханнинг все мне в точности рассказал. У тебя лицо было сморщенное, как старое яблоко с большой яблони, что в саду у Фите Лассана, сказал дядя Ханнинг. Ты все время делала в постель.

Фрида опять готова зареветь. Тогда он говорит:

— Ну ладно тебе, я-то ведь тоже, и все маленькие. Все так, ничего уж не поделаешь.

В кухню входит фрау Вампен.

— Сбегай-ка, сынок, поживее за Густой Штрезовой. Пусть она придет мне помочь.

Евгений только глазеет на нее. Ему нравится фрау Вампен, ее спокойные карие глаза, ее полная фигура. Встретив его где-нибудь на улице, она, бывает, погладит его по голове или потеребит за ухо. У матери обычно нет времени на что-нибудь подобное.

«Хорошо бы пришла тетя Густа», — размышляет он по дороге. Узкая береговая тропинка заметена снегом. Он идет через высокие сугробы, прокладывая путь к дому дяди Ханнинга. Входная дверь открыта. Ханнин-гова Густа всю ночь не смыкая глаз ждала мужа.

— А мать-то велела мне приходить? — спрашивает она, когда Евгений выкладывает свое поручение.

— Да, да, — лжет он. — Ты должна сейчас же прийти. Фрау Вампен там, у мамы.

Густа захлопывает библию, набрасывает на голову и плечи платок, в сенях надевает деревянные башмаки и идет вслед за мальчиком, который, избегая дальнейших расспросов, рысью бежит домой.

«Я, конечно, соврал. Но ведь иначе нельзя. А то бы она не пошла. Мама с ней не ладит, но фрау Вампен сказала, чтоб я ее позвал, а уж она-то знает, как надо».

*

Берта Штрезова лежит, уронив пылающую голову на подушки. Густа прибежала, не разбудив даже собственных детей — Ганса, Грету и Клауса. Но когда она входит в комнату, Берта замечает колко:

— Кого я вижу! Редкая гостья,

Густа только кивает.

— Наши, должно быть, пережидают за Стоггом, — говорит она.