Дурная кровь - [36]

Реклама нового агентства недвижимости гласила: «Тем, кого это касается – если вы являетесь владельцем дома, это может касаться вас. Получите лучшую цену на рынке за ваш дом. Мы сделаем всю работу, вы получите все деньги».

Я некоторое время продолжал это бессмысленное чтение, как вдруг до меня дошло: «Тем, кого это касается». В рекламном листке это выглядит нормально. Но если вы используете эти слова в качестве названия документа, то, скорее всего, вам не захочется каждый раз переписывать все слова целиком, и вы поставите просто первые буквы каждого слова – «ткэк».

Именно так назывался документ в компьютере Питера Доусона – тот, что был стерт во вторник, пока Линда была на похоронах. Чек из магазина «Ибриллс Стэйшнари» в Сифилде доказывал, что Питер купил конверты (писчую бумагу и марки). Все эти факты, собранные вместе, могли означать многое. В том числе и то, что Питер собирался покончить жизнь самоубийством, поэтому написал прощальное письмо и отослал кому-то, может, нескольким адресатам.

Может, все было именно так. Неважно, что были даны взятки членам совета, чтобы повлиять на решения по застройке; неважно, что Питер Доусон имеет отношение к смерти Сеозама Маклайама; неважно, что в преступлениях сыграла не последнюю роль шайка Халлиганов… и что все фотографии Питера Доусона и моей семьи были украдены, и что кто-то подбросил тело Питера на его яхту. Просто все сведем к самоубийству, молчите все и живите дальше, как жили. Вот чего хотела Барбара Доусон и, очень похоже, старший полицейский офицер Кэйси тоже. Возможно, Линда хотела другого. Видимо, поэтому она и наняла меня: у нее были какие-то подозрения, но она одновременно хотела и боялась правды. Да, хуже некуда. Ее мужа нашли, на этом все заканчивалось. Наверное, если вам нужна правда, то частный детектив – это последнее лицо, к которому стоит обращаться.

Ночь быстро опустилась на землю. Я поставил грязную посуду в раковину, запер дверь, лег в кровать и проспал восемь часов. Когда проснулся, с серого неба лил дождь. Это было очень некстати. Именно такие летние дни я и помнил с детства. Несколько предыдущих суток показались каким-то бредом, послепохоронной горячкой. Выпив чашку горячего чая, я точно понял, что нужно делать. Все просто: я заявлю о смерти отца, затем переложу ответственность за дом на Дойла и Маккарти. Они организуют продажу, возьмут себе, без всяких сомнений, огромную комиссию и вышлют мне баланс. В Калифорнию. Потому что именно туда я собирался отправиться первым же рейсом. Хватит с меня Дублина, где все друг другу братья, сестры, бывшие любовники, никто не отвечает на вопросы прямо, а прошлое поджидает тебя за каждым углом и так и норовит огреть по голове пыльным мешком. «Все идет из Фэйган-Виллас». Ну, нет, туда я не собирался. Я собирался в то место, куда приезжаешь, когда прошлого становится слишком много, слишком много семьи, слишком много истории. Там можно начать все с начала, стать кем-то – тем, кем ты хочешь стать. Счастливый сирота. Место, где никто не знает, как меня зовут.

Кровь.

Ее не смыть. От горячей воды пятно только сильнее въедается, от отбеливателя оно зеленеет. Холодная вода смывает пятно, но кровь еще там, на полу, на стенах, на занавесках, на камине. Вы можете отскоблить паркет, поменять занавески, заново побелить потолки и покрасить окна, но все равно какую-нибудь каплю вы пропустите. И камин уже не тот, каким был до того, как его застрелили. Действительно, застрелили его ОНИ. Он выстрелил один раз, она доделала остальное. Предполагалось, что он сделает все сам. Она там была только для того, чтобы увидеть. Но вы знаете, как это бывает, когда имеешь дело с кровью. Все происходит не совсем так, как вам хотелось бы.

Она сказала, что будет чище, если они используют пистолет. Но это верно, если вы умеете обращаться с пистолетом, а он не умел. Руки у него дрожали, и выражение недоумения, а потом страха на лице старого друга все испортило. Она крикнула, чтобы он стрелял, и на секунду ему захотелось застрелить ее, но потом он взял себя в руки, закрыл глаза и нажал на спуск. Пуля попала ее мужу в пах и пробила артерию. В мгновение ока вокруг оказалось столько крови, как будто здесь забили свинью. Пистолет выпал из рук ее любовника на пол. Любовник посмотрел на своего старого друга, который стоял на коленях и выл от боли, отвернулся, и его вырвало. Женщина подняла пистолет с пола, направила на мужа. Сложно было понять, что он говорит, если это вообще были слова. Скорее всего, он умолял жену сохранить ему жизнь. Слишком поздно. Кровь разлилась под ним темной лужей. Она огляделась. Любовник перестал блевать и заплакал. Она посмотрела на него без презрения, с покорным осознанием того, что, возможно, ей придется взять на себя такую ношу.

На ней были босоножки с открытыми носками, и она чувствовала кровь на пальцах ног. В этот миг она вспомнила, как в детстве шла домой под дождем и у нее промокли ноги. Потом она подумала про море. И два раза выстрелила мужу в спину. Он перестал выть, но дыхание еще было слышно. У нее заболело плечо от отдачи. Спусковой курок оказался очень тугим, и она подумала о том, хватит ли у нее сил нажать на него снова. Рыдание за спиной уверило ее в том, что будет лучше, если сил хватит. Она схватила пистолет двумя руками и еще два раза выстрелила мужу в голову.