Дурная кровь - [84]

За столом Йельма сидел пожилой господин, судя по внешности, уроженец какой-то средиземноморской страны. На его лицо падал яркий свет от большого экрана компьютера.

— Это Кристо Кавафис, — сказал Чавес. — Мастер по замкам. Я взял на себя смелость привезти его сюда. Это мой начальник Ян-Улов Хультин.

— Очень приятно, — сказал Кристо Кавафис.

Хультин кивнул и удивленно посмотрел на Чавеса, который тут же подскочил к греку.

— Когда я услышал, что ключом Джона Доу можно открыть подвал, где было совершено преступление, меня вдруг осенило. Американец, приехавший в Швецию под именем Эдвина Рейнолдса, скорее всего выглядел вот так.

Чавес повернул экран на четверть оборота. И Хультин увидел лицо кентукского убийцы.

Перед ним был Джон Доу, их неопознанный труп.

Воцарилась тишина. Детали мозаики начали складываться в картину, и Хультин резюмировал:

— Значит, есть два кентукских убийцы!

— Пока только один, — ответил Чавес.

Хультин взял мобильный и набрал номер Йельма. Телефон был занят. Странно. Этот номер использовался только для особых звонков.

* * *

Они медленно подошли к компьютеру, перед которым сидела Вильма Стюарт и кивала головой.

— Да, это он, — говорила старая дама. — Верно. Ламар Дженнингс.

Черстин и Йельм не сводили глаз с лица кентукского убийцы.

Это был Джон Доу, их неопознанный труп.

Йельм взял мобильный и набрал номер Хультина. Телефон был занят. Странно. Этот номер использовался только для особых звонков.

* * *

Хультин набрал номер снова и на этот раз дозвонился.

— Йельм у телефона, — ответил Йельм из-за океана.

— Джон Доу — кентукский убийца, — коротко проинформировал Хультин.

— Один из них, — отозвался Йельм.

— Я сейчас смотрю на его портрет.

— Я тоже.

Хультин вздрогнул от неожиданности и добавил:

— Я пытался тебе дозвониться…

— Я тоже.

Разговор буксовал, и, чтобы не топтаться на одном месте, Хультин сменил тему:

— Нурландер и Нюберг чуть не взяли того, второго. Он говорит по-шведски.

— Он живет в Швеции с 1983 года. Что значит “чуть”?

— “Чуть” значит, что оба получили от него по морде. На складе “Линк коуп”. Он держал Вигго на мушке, но отпустил. Он полицейский?

— Типа того. Но сейчас это не важно. Значит, он пока на свободе…

— Пока да. Но у нас есть его щипцы. И едва живой охранник.

— Бенни Лундберг?

— Да. Его, к сожалению, вряд ли удастся вернуть к нормальной жизни. Что вам удалось выяснить?

— Их двое, отец и сын. Оба Дженнингсы. Один поехал в Швецию, чтобы убить другого. А вышло наоборот.

— Все-таки Дженнингс… Значит, он не погиб?

— Он живет уже пятнадцать лет в Швеции. Погиб Ламар, теперь это уже установлено. И это объясняет, почему Джон Доу погиб от пули, а не от пыток. Скорее всего он выследил отца и из укрытия наблюдал, как тот пытает Эрика Линдбергера. Уэйн, наверно, даже не знает, что застрелил собственного сына.

— Значит, это его видели юристы-спортсмены?

— Да. Следовательно, шведские жертвы — дело рук двух разных людей. Хассель и Гальяно — на совести Ламара, оба погибли по несчастной случайности. Хассель — из-за билета на самолет, а Гальяно просто прятался в доме, куда пришел Ламар. Их убийцей был Джон Доу, то есть Ламар Дженнингс. Его самого убил Уэйн, тоже случайно. Остался Линдбергер. Его смерть не случайна. Уэйн не идет на поводу у случайности. Он профессионал.

— Профессиональный убийца “типа” полицейского? Ты хочешь сказать…

— Вслух это произносить не надо, но вы правы.

— Хорошо. Вы там, похоже, закругляетесь? Мне нужны люди здесь. Можете возвращаться?

— Сейчас?

— По возможности.

— Хорошо.

— Передайте привет Ларнеру и поблагодарите его от моего имени.

— Конечно. До встречи.

— До встречи.

Йельм отключился, но продолжал в задумчивости вертеть в руках телефон. Они его чуть не взяли. Подумать только, Нурландер и Нюберг…

— Ты слышала? — спросил он Черстин, которая, склонившись к нему, прислушивалась к телефонному разговору.

— Да, — ответила она. — Он поехал в Швецию, чтобы раз и навсегда достичь в своей жизни “нулевого баланса”, так он писал в дневнике. Он тщательно готовится, вычисляет местонахождение отца, следует за ним и выжидает удобного случая. Но в самый ответственный момент что-то не срабатывает, и его убивают. Собственный отец. Даже не догадываясь об этом. Какая страшная ирония.

— Не зацикливайся на этом. Мы возвращаемся домой. Сейчас же. И будем его брать.

Она молча кивнула.

Они пошли к Ларнеру и пересказали ему телефонный разговор.

— Значит, он угрожал ему? — устало спросил Ларнер. — Держал вашего коллегу на мушке, но не выстрелил. Да, это профессионал до мозга костей.

— Да, — согласился Йельм. — Но мы его возьмем.

— Я в этом уже почти не сомневаюсь. Вы приехали к нам как бедные родственники и за несколько дней раскрыли это дело. Я чувствую себя старым и дряхлым. Но вы сняли с моих плеч тяжелую ношу.

— Это была случайность, — возразил Йельм. — Дело раскрыли вы, и никто другой. Ваша настойчивость вынудила его уехать за пределы страны. Вот только он забыл старую истину.

— Какую же?

— Дурная кровь живуча.

26

На следующее утро “Группа А”, как ни странно, собралась в полном составе, хотя предполагалось, что будут только трое — Хультин, Чавес и Сёдерстедт. Но утром приехали прямо из аэропорта всемирно известные комики “Ялм энд Халм” — оба с красными от бессонницы глазами. А на заднем ряду “штабной” комнаты сидели слегка подремонтированные NN в повязках. Оставаться в больнице, когда происходят такие события, они не согласились бы ни за что на свете.