Дураки и умники. Газетный роман - [4]

В этот вечер он принял очень важное для себя решение: у него остается две недели отпуска, и он полетит отсюда не в Москву, а прямо в Благополученск, пока только на разведку, посмотреть, что и как, а там видно будет.

..В самолете было душно, вентиляцию не включали до взлета, и сидевшая слева дама яростно обмахивалась газетой «Анти-СПИД», оставленной в кармашке переднего сиденья предыдущими пассажирами. Прямо перед носом у него мелькало изображение голой задницы какого-то известного российского артиста, но он не мог сообразить, кто это. Он отвернулся и стал смотреть в окно. Вдруг забегали стюардессы, вышел и снова зашел в кабину один из пилотов, и начавшие было гудеть моторы вырубились, затихли, в окно он увидел, как выталкивающая самолет машина остановилась и отъехала.

— Почему мы не летим? — нервно спросила дама. «Частная авиакомпания называется, — подумал он с раздражением. — Никакого порядка, хуже, чем в Аэрофлоте…»

— Уважаемые дамы и господа, — раздалось над головой, — говорит командир корабля, пилот первого класса Маркин. К сожалению, наш полет задерживается на неопределенное время по техническим причинам, которые руководство авиакомпании «Южные авиалинии» пытается сейчас устранить. Прошу всех оставаться на своих местах и не волноваться.

— Вентиляцию включите! — истерически крикнула дама слева.

А дама сзади плаксивым голосом спросила неизвестно кого:

— Может, бомбу подложили?

Ей тут же возразили откуда-то сбоку:

— Если бы бомбу, нас бы сейчас всех из самолета эвакуировали, а командир сказал: сидеть.

Он потянулся и ухватил за рукав пробегавшую мимо стюардессу:

— Что там у вас случилось, это надолго?

Стюардесса оглянулась на кабину пилотов, не зная, можно ли говорить правду, помялась и вдруг сказала нарочно громко, чтобы все слышали, видимо, сочтя, что это скорее успокоит пассажиров:

— Украина не даст «добро» для пролета над своей территорией, говорят, что-то им не проплатили, сейчас командир разыскивает президента нашей компании, выясняет.

В самолете загудели, зашелестели газетами, кто-то громко сказал: «От хохлы проклятые…» Он понял, что это надолго, откинул сиденье, улегся поудобнее и закрыл глаза. Сон сморил его сразу. Еще дама сбоку настойчиво просила включить вентиляцию, еще стюардесса объясняла кому-то в индивидуальном порядке про Украину, а он уже провалился в сладкую дрему, и в ту же минуту как будто кинопроектор включился в его мозгу, и закрутилась пленка удивительного фильма.

Снилось, что идет он по длинному-предлинному коридору со множеством дверей. И какую ни откроет — за каждой сидит аккуратно причесанный, в строгом пиджаке и неброском галстуке молодой человек с лицом пионера-отличника. И у каждого слева мерцает голубым светом компьютер и громоздятся телефоны, а справа, за спиной стоит обвислый флаг и распростерта большая рельефная карта. Молодые люди все совершенно одинаковые — этакие долгоносики в очечках, только флаги почему-то у всех разные: у кого трехцветный — бело-сине-красный, у кого — звездно-полосатый, а у кого — чисто белый с двумя широкими синими полосами — снизу и сверху — и многоконечной звездой посередине. Соответственно и карты какие-то странные — в одном кабинете рельеф России простирается далеко на запад и далеко на восток, а в другом обрывается сразу за Уралом, в третьем — и того хуже — вся Россия, как неровно растекшаяся лужа в районе Москвы. Как только он открывает дверь очередного кабинета, сидящий там молодой человек вскидывает голову и нервно вскрикивает: «Кабинет занят!» Он и сам видит, что занят, и идет по длинному коридору дальше, сворачивает в боковые ответвления, но, покружив по ним, снова оказывается там, где уже был. Наконец, в тупике одного из коридоров он видит маленькую дверцу без всякой таблички и согнувшись заходит. В маленькой пустой комнате стоит посередине маленький-премаленький столик, за ним сидит маленький-премаленький человечек в костюмчике и галстучке, с ровным проборчиком на голове. Он присаживается перед игрушечным столиком на корточки, чтобы получше разглядеть, и видит, что это он сам, только сильно уменьшенный, сидит за столиком и плачет.

— Ты чего? — участливо спрашивает он этого себя. — Что у тебя случилось, почему ты такой маленький?

— Что случилось, что случилось, — передразнивает маленький, всхлипывая и размазывая по щекам слезы. — Ты разве не видел, какие у них у всех кабинеты большие, красивые? А чем они лучше? Они что, намного умнее? Просто успели вовремя подсуетиться. С нашей, кстати, помощью. Если бы мы с тобой кое о ком не написали в свое время, им бы таких кабинетов не видать, как своих ушей!

Большой смущается, будто кто-то посторонний подслушал самые сокровенные его мысли.

— Тише, тише! — говорит он маленькому. — Чего ты развыступался? У нас работа такая, нам за это платят. А чего ты, собственно, хочешь?

Маленький засопел, утер нос платочком и посмотрел в глаза большому пронизывающим взглядом, так что большой невольно отвел глаза в сторону.

Я, собственно, хочу того же, чего и ты. Хватит работать на чужого дядю, пора поработать на себя. Чем мы хуже? Нам не придется нанимать какого-нибудь писаку, чтобы он сочинял нам речи, программы, рекламные ролики, мы сами с усами. Так чего же мы ждем?