Дураки - [182]

Вследствие такой строгости, если судья или назначенный для разбора этого дела пригрозит виновному в случае его замедления или только скажет ему: "Спеши, господин гневается", несчастный, опасаясь жесточайших ударов, оканчивает жизнь петлею...»[122]

не ищите виновных

Только Шурик Лукашонок, самозваный Батька, кричит истошно, еще и Матусевича с Шхермуком изгнав — за то, что «не сумели» уберечь Столяра и всех остальных исчезнувших, а теперь не умеют найти виноватых в их исчезновении. Кричит, изгнав с должностей генералов и призвав своих опричников — всегдашних «майоров», мечтающих еще об одной звезде на погон с зеленым просветом, кричит, жалея их и уговаривая напрасно не мучиться:

— Больше не ищите виновных, не пытайтесь их найти! Виноват только я... Но судить меня будут лишь тогда, когда мне откажет в доверии избравший меня народ. Тогда они, все эти исчезнувшие, захватят власть и без суда и следствия — вы хорошо знаете, как это делается, — посадят меня на кол. Под одобрительные вопли своих западных наставников, уже выделивших на это восемьсот и пять десятых миллиона долларов...

независимая защита

Назавтра известного адвоката и правозащитника Игоря Догоняйло спросили, что будет после того, как Батька перестанет быть всенародно избранным. Тот, не задумываясь, ответил, что конечно же Шурика Лукашонка будут судить. Тогда адвоката спросили:

— А ты, Игорь, будешь его защищать?

— Безусловно. Потому что он невиновен. И первое, что я сделаю, так это отправлю его на медицинское освидетельствование. Разве вы не видите, что человек больной.

«конкурс столяров»

Так называлась заметка в последнем номере почившей в бозе газеты «Лица», причем на самой последней полосе, да еще и внизу.

Дудинскас в Дубинки уже и не наезжал, это жена его, но не Дубинене, как Толя Феденя, опять перепутав, ее ошибочно в газете назвал, а Дудинскене, придумала провести конкурс, чтобы продолжить начатое ее мужем Виктором Евгеньевичем Дудинскасом «бессмертное» дело народного возрождения.

Рассказывают, что когда Батька, как всегда до полночи проглатывая газеты, особенно те куски, что ему маркером обводили[123], увидел название заметки и, вздрогнув, прочитал первую строчку — о том, что со всех концов Республики собрались...

Тут у него крыша окончательно и поехала.

Нет, не оттого, что Столяр оказался бессмертен, что их даже много, видите: уже и конкурс был объявлен — хуже! — произошел, разумеется, на деньги Пика, Вестермана и ЦРУ — знал ведь, предсказывал, вот и началось. А из-за того, что такое сообщение о Самом Важном ему ДАЖЕ МАРКЕРОМ НЕ ОБВЕЛИ.

— Сука этот Подметалин, — сказал Батька. — И все, кто на его место претендуют — сплошь блудливые суки. Никому нельзя доверять.

И, потрепав по загривку овчарку, с которой после проглатывания по ночам газет он обычно играл в травяной хоккей, глубоко вдохнул ночной едковатый от зловония близлежащей птицефабрики запах давно опустевших Скворцов, но не выдохнул, а совсем незлобно попросил:

— Фас!..

Хотя вокруг никого не было.

1988,2000