— Я думала, ты знаешь, — сказала Влана, изучая недоумение на моём лице.
Еду она отложила, видимо, до завтра. Интерес к пище у нее пропадал всегда мгновенно и надолго. Особенно к нашей, корабельной.
— Влана, кроме этой случайно услышанной на улице фразы (слово — идиотской я не стал произносить), я никогда ничего не слышал об эйнитах. (Он так смешно блеял, этот проповедник. Только потому я и запомнил). "Стоп, — сказал я себе. — Ведь она же тогда сказала "да". Я спросил: "Ты из этих?", и она ответила: "Да". Наверное, я немного испугался всё-таки. Дьюп хоть понимал, с кем и с чем имел дело, а я, честно говоря, нет. Я не очень хорошо относился к разным сектантам, фанатикам…
— Пошли к тебе, покажу — сказала Влана и встала из-за стола.
Она частенько вела себя по-мужски: быстро переключалась, быстро реагировала. Я тоже встал, хоть мне и хотелось чаю. Но в каюте оставался йилан, и я надеялся, что мне его потом заварят. Что она мне хочет показать? Мне стало не по себе.
Влана закрыла дверь на магнитный замок. Я даже оглянулся по сторонам, проверяя, нет ли у меня в каюте чего-то такого.
— Ну да, — усмехнулась она. — Убивать мы не боимся, прём, можно сказать, напролом, и ничего не вздрагивает…
Я пожал плечами. И вдруг остро почувствовал, что она меня старше. Не знаю на сколько, но старше. Раньше мне это как-то в голову не приходило.
— Возьми меня за руку.
Я взял. Рука теплая, ладонь сухая. Значит, Влана совершенно спокойна. В моей руке поместились бы две её ладошки, и я взял эту маленькую руку "в капкан", сомкнув пальцы на запястье.
— Закрой глаза.
Закрыл. И тут же страх толкнулся у меня в груди, как новорожденный слепой котенок тычется в человеческие ладони в поисках сосков матери. Влана как-то почувствовала это.
— Бак, ты же смелый. Не надо бояться. Мы просто посмотрим на переплетение линий эйи. Это не страшно. Ну же!
Когда женщина в два раза мельче тебя говорит, что это не страшно… Я попытался расслабиться. Перед глазами, закрытыми глазами, что-то замерцало, и я снова напрягся.
— Да не бойся же ты!
В голосе Вланы я почувствовал раздражение. Вспомнил про свою руку, сжимающую крепкое, но тонкое запястье. Да… Теперь я понял, КАК она почувствовала. Наверное, синяки останутся… Я начал расслабление с пальцев. Медленно, как на занятиях по релаксации.
Погладил мысленно каждый палец, рассказал ему, про покой и тепло. Потом погладил кисть… Перед глазами что-то замерцало опять, но я продолжал упражнение и расслаблял тело, понимая, что, и мозг в своё время последует за ним. И вдруг я ощутил себя словно бы в глубоком космосе, очень далеко отсюда. Пространство вокруг меня было пронизано сияющими, пересекающимися нитями. Немного похоже на паутину, немного — на то, как растёт дерево или молния… Я видел это всего лишь миг, потому что опять напрягся, и видение пропало. Открыл глаза. Страшно. И страх почти не контролируемый, животный. Я заставил себя разжать пальцы и тряхнул головой.
— Вот ведь зараза…
— Это потому, что твой разум не привык. А любое незнакомое чувство мы поначалу воспринимаем, как страх. Мы так устроены. Ты сильный — и страх твой сильный. А то, что ты видел — это линии эйи. Так или иначе, их могут видеть все. Нужно всего лишь не бояться. — Влана вздохнула и стала растирать запястье.
— А ты?
— Я привыкла с детства. Выросла при храме. Это совсем не значит, что я проводник эйи. Просто я знаю. И ничего больше, — она посмотрела на меня снизу вверх. — Всё? Конфликт исчерпан?
— Да не было никакого конфликта, — удивился я, думая, извиниться или нет.
Красные пятна стопроцентно перейдут в синие.
— Но ты испугался, когда понял, что я "из этих"?
— Я испугался, — признался я совершенно спокойно.
Только трусы боятся признаться, что да, страх был.
— Почему?
Я задумался. Я сам не понимал чего и почему испугался. Страх возник непроизвольно, беспричинно.
— Не знаю почему, — сказал я честно. — Просто накатило вдруг.
Влана потянулась и погладила меня по голове. Я хотел обнять её, но она вывернулась, шагнула к двери, приложила ладонь к замку…
— Всё, мой дорогой заяц. Всё — после. А сегодня — больше ничего страшного не случится.
— А чай?
— И чай — после.
И она выскользнула за дверь.
И тут же — вызов от Мериса. Неужели, Влана это почувствовала? Что запищит? Упал в кресло и включил большой экран. Я ощущал сейчас столько всего сразу, что решил всё скопом и выкинуть из головы. На время хотя бы. А то лопну. Мерис был собран и бодр. Похоже, он уже что-то накопал.
— Отдыхаешь? — весело спросил он. — А некоторые, между прочим, пашут.
— А некоторые уже посеяли — парировал я.
Он удивился.
— Что посеяли?
— Поговорка такая, — я решил дальше не шутить на сельскохозяйственные темы, раз уж Мерис не понимал даже, что за пахотой следует сев.
— А-а, — протянул он всё еще с недоумением. — А прогуляться эти "некоторые" не хотят?
— Куда?
— Город посмотреть, себя показать…
Мерис налил себе что-то из графина в бокал. Стал прикуривать. Графин — это серьёзно. Это означало, что дело он уже закончил и отдыхать уселся основательно. Иначе стояла бы бутылка.
— Подставить хочешь? Ходячая мишень и всё такое?
— Ну, вроде того.
