Думы - [16]

"Что я напрасно здесь тоскую?

Наш дивный бард не умирал:

Он пел и славил Русь святую!

Он выше всех на свете благ

30 Общественное благо ставил

И в огненных своих стихах

Святую добродетель славил.

Он долг певца постиг вполне,

Он свить горел венок нетленной,

И был в родной своей стране

Органом истины священной.

Везде певец народных благ,

Везде гонимых оборона

И зла непримиримый враг,

40 Он так твердил любимцам трона:

"Вельможу должны составлять

Ум здравый, сердце просвещенно!

Собой пример он должен дать,

Что звание его священно;

Что он орудье власти есть,

Всех царственных подпора зданий;

Должны быть польза, слава, честь

Вся мысль его, цель слов, деяний" {*}.

{* См. "Вельможа", соч. Державина.}

О, так! нет выше ничего

50 Предназначения поэта:

Святая правда - долг его,

Предмет - полезным быть для света.

Служитель избранный творца,

Не должен быть ничем он связан;

Святой, высокий сан певца

Он делом оправдать обязан.

Ему неведом низкий страх;

На смерть с презрением взирает

И доблесть в молодых сердцах

60 Стихом правдивым зажигает.

Над ним кто будет властелин? -

Он добродетель свято ценит

И ей нигде, как верный сын,

И в думах тайных не изменит.

Таков наш бард Державин был, -

Всю жизнь он вел борьбу с пороком;

Судьям ли правду говорил,

Он так гремел с святым пророком:

"Ваш долг на сильных не взирать,

70 Без помощи, без обороны

Сирот и вдов не оставлять

И свято сохранять законы.

Ваш долг несчастным дать покров,

Всегда спасать от бед невинных,

Исторгнуть бедных из оков,

От Сильных защищать бессильных" {*}.

Певцу ли ожидать стыда

В суде грядущих поколений?

Не осквернит он никогда

80 Порочной мыслию творений.

{* См. "Властителям и судиям", его же.}

Повсюду правды верный жрец,

Томяся жаждой чистой славы,

Не станет портить он сердец

И развращать народа нравы.

Поклонник пламенный добра,

Ничем себя не опорочит

И освященного пера -

В нечестьи буйном не омочит.

Творцу ли гимн святой звучит

90 Его восторженная лира -

Словами он, как гром, гремит,

И вторят гимн народы мира.

О, как удел певца высок!

Кто в мире с ним судьбою равен?

Откажет ли и самый рок

Тебе в бессмертии, Державин?

Ты прав, певец: ты будешь жить,

Ты памятник воздвигнул вечный, -

Его не могут сокрушить

100 Ни гром, ни вихорь быстротечный" {*}.

Певец умолк - и тихо встал;

{* См. Памятник, подражание Державина

Горациевой оде: "Exegi monumentum a ere peiennius…"

В нем сердце билось, и в волненьи,

Вздохнув, он, отходя, вещал

В каком-то дивном исступленьи:

"О, пусть не буду в гимнах я,

Как наш Державин, дивен, громок, -

Лишь только б молвил про меня

Мой образованный потомок:

"Парил он мыслию в веках,

110 Седую вызывая древность,

И воспалял в младых сердцах

К общественному благу ревность!"

1822

ДОПОЛНЕНИЯ ДУМЫ, НЕ ВОШЕДШИЕ В ОТДЕЛЬНОЕ ИЗДАНИЕ 1. Владимир Святый

Ни гром побед, ни звуки славы,

Ничто Владимира утешить не могло,

Не разъясняли и забавы

Его угрюмое и мрачное чело…

Братоубийством отягченный,

На светлых пиршествах сидел он одинок

И, тайной мыслию смущенный,

Дичился радостей, как узнанный порок.

Напрасно пение Бояна

10 И _рокот струн живых_ {1} ласкали княжий слух, -

Души не исцелялась рана,

И всё тревожился и тосковал в нем дух!

Однажды он с привычной думой,

На длань склонен главой, уединясь, сидел

И с дикостью души угрюмой

[На вновь] воздвигнутый Перунов лик глядел.

Вокруг зеленого кургана

Толпами шумными на теремном дворе

Народ кипел у истукана,

20 Сиявшего, как луч, и в злате и в сребре!..

"Перун! твой лик я здесь поставил, -

Вещал страдалец князь. - Мироправитель бог!

Тебя я всех признать заставил

И дуб, священный дуб перед тобой возжег! а

Почто ж не укротишь волненья

Обуреваемой раскаяньем души!

Увы! ужасные мученья

Меня преследуют и в шуме и в тиши.

Молю у твоего кумира:

30 Предел страданиям душевным положи, -

Пересели меня из мира

Или по-прежнему с веселием сдружи!"

Вдруг видит старца пред собою!

Почтенный, важный вид: спокойствие в чертах,

Брада до чресл седой волною,

Кудрями волосы седые на плечах.

На посох странничий склоненный,

В десной распятие златое он держал;

И в князя взор его вперенный

40 На душу грешника смятенье проливал…

"Кто ты?" - Владимир с изумленьем

И гласом трепетным пришельца вопросил.

"Посол творца! - он рек с смиреньем, -

Ты бога вышнего делами прогневил…

Ни в Чернобоге, ни в Перуне,

Ни в славе, ни в пирах Владимиров покой;

Его ты, грешник, жаждешь втуне:

Как за добычей вран, так совесть за тобой!..

Но что, о князь, сии терзанья!

50 Тебя, отверженец, ужаснейшие ждут!

Наступит час - ценить деянья!

Воскреснут мертвые! Настанет Страшный суд!

И суд сей будет непреложен, -

Твое могущество тебя не защитит!

Там раб и царь равно ничтожен -

Всевышний судия на лица не глядит.

Пред ним угаснет блеск короны!

И князю-грешнику один и тот же ад,

Где вечный скрежет, плач и стоны

60 С рабами низкими властителя сравнят!"

Так говорил пришлец священный,

И пылкий, яркий огнь в глазах его блистал,

И князь, трепещущий, смятенный,

Лия потоки слез, словам его внимал!..

"О, чем же я избегну ада?..

Наставь, наставь меня!.. - Владимир старцу рек:

Из твоего читаю взгляда,

Что ты, таинственный, спасти меня притек!.."

"Крести себя, крести народы! -

70 В ответ вещал святой, - и ты себя спасешь!

И славу дел из рода в роды

С благословением потомства перельешь!