Духовные беседы - [43]

Есть люди, которые низводят христианство слишком низко до земли. Но истинно христианское сознание, конечно, такое — «небо и земля прейдут, но Мои слова не прейдут» (Мф. 24:35), как говорит Господь. Это совершенно иной план мышления, видения жизни.

Что дано было видеть Силуану? — Различие между аскетическим пониманием смирения и Христовым смирением. Аскетическое понимание смирения: «я хуже всех» — мы встречаем и у отцов... Но про Христово смирение, свойственное Самому Богу как атрибут Божий, говорит только Силуан. Я нигде не встретил подобного понимания. «Но иное, — говорит он, — неописуемое смирение Господне». [116] И когда он умирал, я спросил его: «Старец, Вы хотите умереть?» В ответ он мне сказал эти слова: «Я еще не смирился». [117]

Он пишет: «Скучает душа моя о Господе», [118] — состояние этого смирения Христова человеческая плоть не выносит. Он жил его, это Христово смирение, но не в полноте. В полноте — только во время откровения; а если бы оно продолжилось, то плоть земная не выдержала бы. [119]

Эта новая черта в его богословии — необычайно высокого порядка: «Иное — смирение человека, и иное — неописуемое смирение Христа». «Неописуемое» почему? — Потому что Христос явил очень многие вещи, которые говорят о Его абсолютности Божественной. Но люди видели скорее тело, и ум их не постигал, что совершается. Сам же Господь сказал, что «если бы им не были явлены эти дела, то не имели бы греха» (см. Ин. 15:24). Но когда явлены нам эти дела, тогда мы стоим в истине, тогда мы разумеем, Кто есть Христос. Так, со Христом получается странная вещь: Он и недостижимый, и Он вместе с нами «идет рука в руку».

И да будет Его благословение на всех вас, возлюбленные мои братья и сестры. И помните это и никому не давайте восхитить от вас этого видения, чтобы жизнь ваша, постоянно трудная, до отчаяния, не явилась для вас смертью духовной. Но для нас до конца уподобиться Христу недостижимо, хотя бы внешне мы и сделали то же самое, что Христос: потому что у Него была иная форма сознания.

Что печально в наше время? — Что многие люди, стоящие на высоких, по-человечески говоря, уровнях культуры, слепы по отношению ко Христу и не узнают Его Божества. Больше того — чем люди ученее, тем труднее им принять, что Христос и есть Тот, Кто сказал: «да будет свет. И бысть свет» (Быт. 1:3), что «Имже вся быша», как говорят святые отцы в Символе Веры, и что «все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть» (Ин. 1:3)...

Моя основная задача состоит в том, чтобы вы восприняли вдохновение, которое никогда не умаляется. Мы можем быть до конца сокрушены трудностями жизни, но вдохновение, которое принес нам Христос, о котором Он говорит как об огне (см. Лк. 12:49), мы должны сохранить. Тогда ваше монашество будет настоящим. А если сохранить только внешние делания и уставы — этого еще мало. И далеко мало...

Беседа 17: Путь к познанию Бога [120]

О любви к Богу. Только Бог — истинное Бытие. О словах «без Меня не можете делать ничего». Наша забота — включиться в поток Божественной жизни. Бытие — едино. Преодоление греха праотца. Бытийное содержание заповедей Христа. Смерть преодолевается через истощание. Следование Христу путем страдания. О восприятии Божественных энергий. О «званых и избранных» и предопределении.

Каждый раз я начинаю мою беседу с вами, выражая радость мою от нашей встречи. Странны пути Божии: несколько прошедших дней я был в состоянии полного расслабления и не думал, что продлится жизнь моя. Но вот снова я с вами и снова радуюсь нашей беседе.

Господь Своим явлением поставил нас перед тем, что Он есть в существе Своем: Он есть истинный Бог — безначальный, беспредельный. И когда мы удостаиваемся веровать в Него, то постепенно любовь наша к Нему ведет нас на путь Его заповедей. Любя Его, мы сохраняем заповеди Его (см. Ин. 14:21). И когда храним заповеди, тогда мы стоим пред созерцанием великого безбрежного океана.

Естественно, мы все хотим знать Бога нашего. Древние греки поставили алтарь «Богу Неведомому» (Деян. 17:23). А мы все хотим знать нашего Бога и в нашей вере ходить как бы при свете солнца, когда мы видим не только то, что близко, но и то, что далеко. И сколько бы мы ни жили на Земле, непрестанно расширяется поле нашего зрения и углубляется наша любовь к Создавшему нас.

После падения мы живем нашу смерть. Сказано было в Раю: «Если съедите от плода сего дерева, то смертию умрете» (см. Быт. 2:17). И эта смерть вошла в бытие нашего человеческого мира еще от первых дней. Так что когда мы собираемся вместе и хотим говорить о безначальном Боге, то двойное чувство охватывает нас: с одной стороны — как бы замолчать, замкнуться в себе и в восторге созерцать то, что творит наш Бог и Отец; с другой — перед нами стоит задание — построить наш вечный дом, наш вечный храм. И как мы можем строить этот дом? Какое основание положим мы этому строению? Так или иначе, сами своею силою мы не можем вырваться из того отрицательного опыта, в который нас поставил грех праотца.

Когда мы начинаем любить Отца нашего, Иже на Небесех, через Сына, Которого даровал нам Отец, и Духа Святого, тогда вместе с этой любовью, еще не свободные от страстей, мы живем и восторг, и страдание наше, потому что спасение наше недостоверно. В нас «действует смерть» (ср. 2 Кор. 4:12) — последствие греха. В проведенные мною дни стояния на грани смерти мой ум влекло только это видение.