Духова гора - [38]

Волкодлак окинул блеском своих жёлтых как расплавленное золото глаз и, махнув на прощание хвостом, скрылся в лесу, оставляя меня на знакомой до каждого сантиметра поляне.

То место, где умер убитый мною волкодлак, покрылось снегом, поваленное дерево с уютной норой между корней приветливо темнело на окраине белоснежной сияющей скатерти.

Я снова вернулась сюда, но удастся ли обрести покой и уверенность в правильности сделанного выбора?

Глава 16

Как и обещал, Айкар вернулся на следующий день, когда солнце уже скрылось за горизонтом, но ещё окрашивало небо в алые и фиолетовые оттенки.

Я лежала на выходе из пещеры, положив голову на лапы, и уныло разглядывала глубокие тени окружившего поляну леса.

Ночь прошла в снах, выворачивающих наизнанку душу. Аргор, Любава и даже мальчишка Серко — смотрели на меня с разочарованием и осуждением. А князь протягивал на раскрытой ладони медальон, переливающийся в неверном свете свечей золотистым сиянием. Я никак не могла взять его за цепочку, та ускользала от меня и словно была видением, рука проходила сквозь неё и не ощущала металла. В синих глазах Радомира мне мерещилось отчаяние и в то же время молчаливая поддержка.

С позднего утра, когда вырвалась из объятий липкого сна, я весь день металась по своей норе, пытаясь унять охватившую меня дрожь, раздирающую и опаляющую кожу под шерстью. Саднящий зуд не давал покоя и мешал сосредоточиться. Зверь тихонько поскуливал где-то на задворках сознания. К вечеру зуд унялся и я устроилась там, где и застал меня вожак чёрных псов.

"Не нашла или не пыталась? — волкодлак навис надо мной, закрывая весь обзор, его мысли тут же вторглись в мой разум, будто только ждали этого момента. — Мира, сдаться проще всего, пустить всё на самотёк — это не требует никаких усилий. Но, что тогда тебя ждёт? Поражение можно потерпеть при любом раскладе, но лишь борясь за результат можно обрести шанс на победу."

"Я знаю это, Айкар", — отозвалась, поднимаясь с разрытого до земли снега.

Мёрзлая белизна укутывала землю пушистым режущим глаза покрывалом. За день, в котором выла метель и кружили в странном танце белые хлопья, снега выпало столько, что мои лапы утопали в окутавших поляну сугробах.

В порыве отчаяния, после того, как погода успокоилась и из-за сумрачных туч выглянуло закатное солнце, оставив на снегу кровавые отблески, я разрывала вход в свою нору. Что-то внутри словно обвиняло снег во всех моих несчастьях. Я рвала его мокрую тушу, которая чуть не замуровала меня в собственном убежище. Теперь чёрные комья украшали белоснежную округу, а разворошённая земляная корка разомлела от тепла прежде устроившегося на ней моего тела.

Окинув ироничным взглядом плоды моего самокопания, Айкар ничего не сказал, только мотнул носом в сторону возвышающегося посередине запорошённого снегом каменного изваяния.

"Люди этого мира думают, что их предали те, кому они верили, но всё не так, — волкодлак улёгся в длинной тени от креста прямо на снег и уставился на меня, сверкая в темноте жёлтым светом своих глаз. — Мир мал и в нём слишком сильна воля богов. Много столетий назад они пытались так же оказывать влияние на жизнь соседнего мира, но не получилось, там ведь тоже есть свои покровители. Они вернулись в созданный ими мир и осели здесь навсегда, запечатав за собой проход. Это их магия, остатки которой ещё пытаются что-то менять на той стороне, создала это место и тех, кто подобен нам с тобой. Боги слишком зависят от людей и незаметно для себя обзаводятся нашими недостатками и эмоциями: боятся, ненавидят, завидуют. Князья их марионетки, не более, но через них боги становятся более человечны. Благо это или проклятье, Мира?"

Язык так и чесался ответить о проклятии, но то, что я уже знала об этом волкодлаке, говорило о недюжинном уме зверя с душой человека. Он бы не задал вопрос с простым ответом.

"Понимаешь, — раздался в голове удовлетворённый голос с рычащими нотками. — Ваше слияние со зверем такое же. Это не дар и не проклятие. Это данность и с ней нужно жить, найти что-то общее, что позволит вам сосуществовать, не борясь за право управления телом. В ином случае один из вас погибнет, как это случилось со мной."

Айкар поднялся и встал рядом со мной.

"Пойдём, поохотимся", — с клыкастой улыбкой выдал шерстяной садист.

В ответ на моё возмущённое шипение, и тут же отозвавшийся голодной руладой желудок, волкодлак лишь подтолкнул меня носом в сторону леса.

"Голодом ты себе не поможешь, учись доверять зверю", — философски выдал Айкар.

Оценив мою хмурую мину и нелицеприятные мысли, чёрный пёс схватил меня зубами за шкирку, как нашкодившего котёнка, и потащил в лес, благо рост позволял нести меня так, что инстинктивно поджатые лапы не касались земли. Странное чувство сонливости и покоя мешало сопротивляться вольности и настойчивости волкодлака. Я почти заснула, когда меня буквально бросили на снег. Сугроб и ставший густым подшёрсток смягчили падение.

Волкодлак рядом припал к земле и прижал уши к голове, жёлтые глаза смотрели в одну точку где-то возле холма неподалёку.

"Там. Слышишь шум? — спросил Айкар, не отрывая взгляда от привлёкшего его внимание звука. — Еду нужно уметь выбирать. Убить сильное здоровое животное — обречь на вымирание его вид. Погибающие и больные не так вкусны, но их дни всё равно сочтены, эти мысли дают успокоение человеческой сути. Ты научишься делать выбор: смерть или исцеление. А теперь смотри, там рядом с холмом кроличья нора, ты чувствуешь его запах? Доверься своему зверю, он всё сделает верно."