Духи для прекрасной дамы - [57]

– Наконец-то! – сэр Марк схватил конверт, не сдержав нетерпеливого вздоха. Исходящий от бумаги знакомый аромат вербены коснулся ноздрей, и лицо сразу просветлело. Спустя мгновение, молодой человек бросил на камердинера испытующий взгляд: – Ты не нарушил договор, Уильямс? Ушел из рощи сразу, когда взял письмо?

– О сэр, я никогда бы не осмелился нарушить ваше распоряжение, – заверил камердинер. – Я ушел сразу.

– Хорошо, – кивнул сэр Марк, успокаиваясь. – Благодарю, Уильямс, ты можешь идти.

Камердинер едва успел прикрыть за собой дверь, когда сэр Марк надорвал дрогнувшими пальцами безликую облатку и развернул лист бумаги, исписанный крест-накрест изящным женским почерком.  Аромат стал сильнее, – чуть горьковатая свежесть лимонной вербены словно оживала под пальцами, несказанно волнуя и без того замирающее сердце молодого человека.

«Мой дорогой друг, – жадно прочел он, – прежде всего, позвольте сказать вам спасибо за то, что вы неукоснительно соблюдаете тайну нашей переписки, заботясь о моей репутации. И за ту радость, которую доставляют мне ваши письма. Здоровы ли вы, все ли у вас благополучно? У меня все хорошо, как всегда. Вы снова спрашиваете меня, назову ли я вам когда-нибудь свое имя, и сможем ли мы наконец встретиться. Нет, друг мой, как ни хотелось бы мне открыться вам, время для этого еще не настало. Вы верно упрекнули меня в вашем последнем письме: я знаю вас, а вы меня не знаете, меня не гложет любопытство, которое испытываете вы; все верно, друг мой. Я знаю, что вы замечательный, достойный только восхищения молодой джентльмен, мужественный, великодушный, умный. А в отношении меня вы создали в воображении некий возвышенный образ, имеющий очень мало общего с реальностью. Признаться, я отчаянно боюсь, что когда вы узнаете, что ваша таинственная незнакомка обычная, ничем не примечательная девушка, каких множество, то разочарование будет неизбежно. Поэтому прошу вас, отложим разговор о нашей встрече до лучших времен. Кто знает, может быть, когда-нибудь мне достанет храбрости открыться вам. И никогда больше не смейте сомневаться в моем отношении, и не называйте себя калекой. Для меня вы всегда будете сильным человеком, который стойко переносит посланное ему судьбой испытание, и я верю, что стойкость эта будет вознаграждена...»

Он продолжал читать, не замечая, что улыбается с нежностью и ироничному рассказу о визите сердитой тетушки, и детски-восторженным строчкам о забавной выходке любимого котенка, и серьезным рассуждениям о новом романе сэра Вальтера Скотта. Все, что было написано рукой его незнакомки, находило в сердце самый живой и глубокий отклик, да разве могло быть иначе?..

Вздохнув, сэр Марк отложил прочитанное письмо. Его просьба снова осталась гласом вопиющего в пустыне. Неужели Она никогда не назовет своего имени? Вот уже четыре месяца, с тех пор, как было получено первое письмо от незнакомки, он день и ночь терзался вопросом: кто эта девушка, которая писала ему, рискуя своим добрым именем? Кто этот ангел, решивший подарить нежданное счастье калеке, жизнь которого давно утратила всякий смысл? Сэр Марк почти не знался с соседями. Жалостливых взглядов, которыми провожали его окрестные жители во время редких прогулок в экипаже, было более чем достаточно, чтобы не желать тесных знакомств. Он намертво замкнулся в себе с тех самых пор, как это несчастье произошло с ним; книги и животные, – вот единственные друзья, которые у него есть, других ему не нужно. Но письма этой девушки, сначала робкие, потом все более теплые и дружеские, источающие живой ум и очарование искренности, что-то перевернули в душе, вселив в нее несмелую надежду. Кто-то нуждался в нем – в таком, какой он есть, кто-то думал о нем, и эти мысли были полны нежности и уважения, а не опостылевшей жалости.

Сэр Марк поднес письмо к губам, снова вдыхая слабеющий аромат лимонной вербены. Какая Она? Он никогда не поверит, что его милая незнакомка может быть заурядной, что бы она ни утверждала в своей скромности. Смутный, но притягательный образ, рожденный этим тонким, горьковатым ароматом, давно уже будоражил его воображение: ворох русых волос, разметавшихся на ветру, влажно-синие глаза, взгляд которых смотрит прямо в душу; молочно-белая кожа, чуть-чуть отмеченная милыми веснушками, и солнечная улыбка, способная преобразить самый хмурый день. Но даже если она совсем не такова, даже если нехороша собой, – хотя его сердце отказывалось в это верить, он готов был принять любую реальность, которую дарует ему Господь. Лишь бы Она доверилась ему, открыв свое имя. Как жаль, что он связан обещанием, и не может начать поиски, – только на этих условиях Она согласилась продолжить переписку. Переписку, которая стала смыслом его жизни...

Подъехав к письменному столу, сэр Марк положил перед собой чистый лист, обмакнул перо в чернила, и быстрые строки начали без промедления усеивать бумагу:

«Моя дорогая! С каждым днем ваши письма становятся для меня все большим счастьем и все большей мукой. Вы знаете, отчего это так, не можете не сознавать, насколько вы стали мне дороги. Я просыпаюсь и засыпаю с мыслями о вас, и думаю о вас весь день. Даже когда дела отвлекают меня, я постоянно ловлю себя на том, что мысленно разговариваю с вами, забыв обо всем. Я не смею ни  на чем настаивать, – лишь бы только вы продолжали писать мне, лишь бы только вы не пожалели о своем поступке. Но знайте: для меня нет и не будет никого ближе, никого лучше вас, дорогая. Я всегда буду ждать вас, сколько бы лет ни прошло...»