«Дух Ямато» в прошлом и настоящем - [11]

Пронизанная националистическими устремлениями, новая идеологическая доктрина японских правящих кругов, провозглашающая наступление эпохи капиталистической «модернизации японского типа», призвана укрепить систему социального неравенства. Она увековечивает те формы общественных отношений, многие из которых свойственны именно японскому капитализму и за ликвидацию которых боролись и продолжают бороться демократические силы страны. Расширение сферы их действия означало бы усиление консервативных элементов в структуре японского общества, наступление монополий на права трудящихся.

Выше уже говорилось о том, что в 60-х годах важным стимулом, способствовавшим росту буржуазного национализма, стала американская «теория модернизации» Японии. И ныне американские теоретики идут по пути поддержки идеи о «японской модели модернизации», пропаганды и использования опыта социальной и экономической практики японских монополий (см. [2]). Но вот парадокс: этот растущий национализм, принявший еще более утонченные формы и подкрепленный экономическими успехами японского капитализма, создает реальную базу для идеологического противостояния японских и американских монополий, несмотря на единство их классовых позиций.

В настоящее время правящие круги Японии еще заинтересованы в союзе с США. В Токио и Вашингтоне ответственные руководители Японии по-прежнему заверяют США в своей верности общим классовым идеалам и вытекающей из них необхо димости дальнейшего расширения на этой основе японо-американского союза.

Со своей стороны, США надеются использовать возрождаю; щийся буржуазный национализм в Японии в своих целях. Они; уверены в том, что им всегда удастся контролировать идеологические процессы в этой стране и направлять национализм против социалистических стран, прежде всего Советского Союза. Но действительность может зачеркнуть эти расчеты: внутренние противоречия капиталистического мира не исключают иного развития событий, когда националистические устремления правых сил в Японии обратятся в первую очередь против тех, кто в послевоенные годы способствовал их возврату.

Как показывает опыт, приобретенный человечеством, националистические предубеждения всегда были причиной межнациональной розни и источником милитаристских тенденций. В наше время, в эпоху раздающихся повсюду гуманистических призывов к сотрудничеству между народами, отказ от идеи национальной исключительности и утверждение принципа всеобщей солидарности явятся надежным средством строительства ненасильственного мира и всеобъемлющей системы безопасности, в которой нуждаются все государства и нации.

1. Бунка-но дзидай (Эпоха культуры). Доклад группы по изучению политического курса при кабинете Охира. Токио, 1980.

2. Фогель Э. Япан аз намба уан (Япония — государство № 1). Пер. с англ. Токио, 1982.

3. Вогэру Э. Его-васай-но дзидай (Эпоха западного духа и японской тех-ники). — Тюо-корон. 1979, № 9.

4. Мураками Ясусукэ, Кимифуми Сюмпэй, Сато Сэйдзабуро. Буммэй то си-тэ-но иэ сякай (Общество-семья как феномен культуры). Токио, 1979.

5. Нихон ва сэкай-но модэру ни нару ка (Станет ли Япония моделью для мира). Осака, 1983.

6. Осуга Сёдзо. Райсяува тайси-но гонэнкан (Пять лет, проведенных Рей-шауэром на посту посла). — Дзэнъэй. 1966, № 11.

7. Рейшауэр Э. Киндайка то ию кото (Что такое модернизация). — Бунгэй сюндзю. 1963, № 9.

8. Сато Сэйдзабуро, Кимифуми Сюмпэй, Мураками Ясусукэ. Дацу хокаку дзидай-но торай (Наступление постреволюционного и постконсервативного периода). — Тюо-корон. 1977, № 2.

9. Сого андзэн хосё сэнряку (Стратегия обеспечения комплексной безопасности). Токио, 1980.

10. Цуда Митио, Нихон насёнаризуму (Японский национализм). Токио, 1973.

11. Цуда Митио. Нихон насёнаризумурон (Японский национализм). Токио, 1973.

М. Н. Корнилов ОТ «ПОИСКОВ НАЦИОНАЛЬНОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ» К «ИНТЕРНАЦИОНАЛИЗАЦИИ» (эволюция националистической идеологии в современной Японии)

О японцах часто пишут как о народе, стремящемся к самопознанию и самоанализу. Так, японский исследователь Итикава СКоити утверждает: «Японцы постоянно и ненасытно поднимают [вопросы о своем народе и о культуре своей страны: „Кто такие японцы?“, „Что такое японская культура?“» [14, с. 61]. И в [другом месте: «Можно даже сказать, что любовь японцев к исследованиям о себе является одной из черт их национального [характера» [13, с. 285]. Другой японский исследователь, известный социопсихолог Минами Хироси, пишет: «И в самом деле, [в странах Европы и в Америке нет примеров такого обилия [дискуссий и тем более такого количества книг о национальном характере своего народа, как в Японии» [18, с. 72]. Австрийский японовед Сепп Линхарт замечает: «Одна из особенностей японцев состоит в том, что они сами охотно размышляют о себе [и своих типических чертах. Многие японцы придерживаются [мнения, что они отличаются от всех других народов в значительно большей мере, чем те друг от друга» [38, с. 252].

Действительно, японцы много, даже очень много пишут и дискутируют о своей национальной самобытности, об оригинальности и своеобразии японской культуры, личности японца. В Японии даже сложился особый исследовательский и эссеистский жанр — «нихондзин рон» («теории о японцах») или «нихон бунка рон» («теории о японской культуре»), — занимающийся изучением этих вопросов. Но, как верно замечает итальянский японовед Фоско Мараини, «нихондзин рон нельзя назвать наукой или даже незначительной отраслью науки, это скорее место случайной встречи людей, совершенно отличных друг от друга по квалификации и по характеру, с целью обсуждения некоторых общих проблем. Философы якшаются с отставными дипломатами, писатели-романисты встречаются с психиатрами, миссионеры болтают с социологами, историки спорят с культурантропологами или с психологами, журналисты соревнуются в перетягивании каната с экономистами. Возможно, этот беспорядок покажется удивительным для тех, кто требует от исследования известной строгости и точности, но, с другой стороны, он, безусловно, является признаком большой жизнеспособности» [40, с. 623–624].