Дух рога - [41]

Глава ополчения судорожно выдохнул, когда зверь призраком скользнул по склону, замирая в отдалении. Оградили боги: тварь действительно молода, а значит, игрива и неопытна. И уже заморила червячка — голодный оборотень прыгнул бы с выгодной позиции прямо в центр толпы, сминая могучим телом и разрывая первую попавшуюся жертву. А сытый — избежал бы встречи.

Тварь готова поиграть. Вот только она еще не знает, как быстро изматывают эти игры.

* * *

Юнона замерла на пригорке, недоуменно рассматривая собравшуюся толпу. К деревне ее привел запах: сладковатый и неприятный настолько, что хотелось устранить его источник.

Глядя на эти лица, она начинала понимать. Так пах страх.

Они боялись ее, но все равно собрались. Зачем? Поприветствовать дитя луны? Тогда зачем им факелы и оружие?

Тр-р-русы!

От ее рычания близко стоящие крестьяне побледнели и шарахнулись, а она призраком промчалась по склону и замерла в отдалении, чтобы бросить взгляд через плечо.

Мир продолжал петь для нее, но в мелодию вмешался диссонанс ненависти и страха. Волчица насмешливо оскалилась.

Люди не слышат этой песни, но… Ведь можно показать им ее ритм?

Сильные мышцы сократились, посылая тело вперед. Лунный зверь бросился прямо на толпу, и та дрогнула. Люди суматошно разбегались. Кто-то кричал, пытаясь сохранить хотя бы подобие порядка. Бесполезно. Толпа, она и есть толпа.

Юнона остановилась и резко развернулась. Выпад, обманный бросок, насмешливо клацнувшие зубы, отчаянный вой мужика, сменяющийся отборным матом. Перепрыгнуть через упавшего человека, пока его свои же не затоптали, заставить людей шарахнуться в сторону и крутануться за собственным же хвостом.

Ветер ласково ерошил шерсть. Люди уже не так резво потрясали своим вооружением. Значит, пора сменить мазурку на вальс!

Местный кузнец — здоровенный заросший мужик только крякнул, когда зубы оборотня вцепились в вилы прямо между острыми зубцами. Мужчина сделал выпад вперед, надеясь вырвать орудие, но не тут-то было. Шаг вперед, два назад. Тварь кружила мужчину в смертельном пируэте, не позволяя ни вырваться, ни прибить себя. Кузнец дернулся еще пару раз, волчица насмешливо сверкнула глазами. Вполне себе человеческими глазами, без всяких вертикальных зрачков, искр и прочих традиционных атрибутов. Осознав, что над ним издеваются, мужчина взревел и, бросив вилы, ринулся на обидчицу с голыми руками.

Встревоженно закричали соседи, не имевшие возможности подобраться на достаточное для удара расстояние. Но оборотень, казалось бы, только того и добивавшийся, не разорвал горло потерявшей самоконтроль жертве. Руки скользнули по мягкой шерсти, волчица вывернулась и звонко взвыла, вспрыгнув на валун неподалеку.

Тренькнула тетива. Оборотень скользнул на землю и замер перед ошеломленными людьми. Рухнул на бок, пропуская над собой новую стрелу, перекатился через спину и поднялся, И тут же зеркально повторил маневр в обратном направлении.

— Да она издевается! — Крикнул кто-то.

Волчица насмешливо обмахнула языком пасть и припала на передние лапы, вскинув зад. Как собачка, ожидающая, пока ей бросят палку.

Кто-то выругался. Страх в запале как-то быстро отступил, хотя люди пока не забывали, кто именно дразнит их.

Вдалеке запел рожок. В глазах людей загорелась предвкушение, а волчица забавно склонила голову на бок, прислушиваясь. Сменить позу при этом, она не соизволила.

— Паладины Храма, — мстительно сообщил твари староста. — По твою душеньку.

— О-о, — глубокомысленно протянул оборотень, отступил на пару шагов и оглянулся.

Храмовники были близко. Уже можно было разглядеть цепь из десятка всадников, мчащихся по равнине.

Волчица насмешливо улыбнулась, наморщив нос. Кто-то сел прямо на землю, увидев подобное зрелище.

Староста закрыл рот. С оборотнями в империи боролись испокон веков, но с каждым полнолунием рождались новые. Это была далеко не первая облава, которой староста руководил. Ему довелось повидать и молодых тварей, и матерых зверей. Хитрость и изворотливость проклятых оставляли далеко позади человеческую смекалку, но у всех этих тварей было много общего. Злоба. Кровожадность. Ненависть ко всему живому. Безумная жажда горячей крови, которую новая жертва могла приглушить лишь на время.

Их повадки были давно изучены, слабые места найдены, методы борьбы отточены.

В конце концов, эта серебряная гадина — одна из десятков себе подобных.

Староста поднял руку и резко ее опустил. Время. Справа от него загонщики раздались в сторону, взяв на изготовку вилы, короткие клинки и тонкие копья. Крестьянин, оставшийся в центре, медленно вытащил из-за пояса широкий мясницкий нож, и быстрымдвижением резанул себя по ладони.

Люди настороженно застыли. Ноздри волчицы раздулись, когда она учуяла запах манящий свежей крови. А в следующий миг зверь чихнул и недовольно попятился. Его пасть шевельнулся, а старосте померещилось тихое «придурки!».

А волчица уже исчезла. Сзади кто-то сдавленно выругался, не веря, что тварь отринет зов свежей крови. Но нет, та уже светлым всполохом промелькнула перед всадниками.

Юнона выскочила прямо перед несущейся на нее облавой и насторожила ушки. Всадники замедлили бег своих скакунов и растянулись полукругом, изучая противника. Все как на подбор: высокие, широкоплечие, с мужественными лицами, сильными руками, и всекак один жаждущие ее шкурки. И кто тут, спрашивается, кровожадная тварь?