Дух камня - [9]

Конюшня оказалась сухой и просторной. Здесь достало бы места для дюжины лошадей. Дверной проем в дальнем конце прохода вел в смежную комнату, где на крюках висели седла и упряжь. Сколль не назвал бы это место теплым или уютным, и все же оно выгодно отличалось от холодной промозглой ночи, царившей снаружи.

Возле очага обнаружилась еще одна дверь. Она казалась запертой, однако поддалась, когда Тормон надавил на нее плечом. За дверью располагался барак: здесь были койки для сменявшихся стражников, стол, еще один очаг и кладовка. В кладовой хранились истинные сокровища для любого путешественника: одежда, оружие и в дополнение ко всему прочему — запас еды.

Тормон уложил Аннас на одну из коек и поплотнее подоткнул одеяло. Тем временем Сколль взялся развести огонь в очаге. Что-что, а уж это-то он умел в совершенстве, поработав в кузнице госпожи Агеллы.

Торговец в нерешительности стоял над кроватью дочери. Он опасался оставлять ее одну, однако сознавал, что должен позаботиться о лошадях.

— Я присмотрю за ней, если хотите, — проговорила девушка с пышными волосами, та, что приехала вместе с Пресвелом.

Тормон с сомнением поглядел на нее, и девушка прибавила:

— Не беспокойтесь. Признаться, я ничего не понимаю в лошадях, а потому не смогу помочь вам в этом. Зато я умею обращаться с детьми. У меня были маленькие братья и сестры, так что я знаю, о чем говорю. И потом, я буду рада сделать хоть что-то полезное. Не хочется быть для вас обузой.

Она говорила с такой подкупающей искренностью, что в глазах Тормона мелькнуло удивление. Лицо девушки — неподвижное и застывшее как маска, резко контрастировало с ее словами, однако торговец согласно кивнул.

— Отлично. Спасибо. Как тебя зовут?

— Рохалла.

— Что ж, хорошо. Я — Тормон, а это Сколль. Ну а теперь, когда мы познакомились, давайте-ка устраиваться на ночлег. Пока будем чистить лошадей, не приготовишь ли что-нибудь поесть, Рохалла?

— Конечно.

В первый раз девушка улыбнулась. Сколлю неожиданно пришло в голову, что Рохалла очень хороша собой, если только умыть ее и причесать. Он решил было извиниться перед Тормоном и остаться в бараке, чтобы помочь ей… Но, увы! У него были свои обязанности, которыми не стоило пренебрегать.

Сколль отвел кобылу с ослицей в стойла и принялся чистить их.

— Ты только посмотри! — Торговец приподнял крышку ларя и заглянул внутрь. — Хвала Мириалю, Мечи Божьи и впрямь держат здесь овес для своих лошадей.

— Лошади Блейда в этом городе счастливее людей. Они-то всегда сыты и ухожены. — Белокурая Рохалла возникла в дверном проеме. Лицо ее было мрачнее тучи. — В самом деле, кого волнуют детишки, умирающие от голода, холода и болезней? Главное, чтоб лошади были в порядке!

С этими словами она скрылась в конюшне.

Пресвел нерешительно шагнул в сторону двери, точно намереваясь последовать за ней. Затем беспомощно пожал плечами и вернулся к своей лошади. Сколль, однако, приметил, что взгляд его неизбежно возвращается к двери, за которой исчезла Рохалла.

Серима в упор смотрела на своего помощника. Ее холодный взгляд, казалось, сверлит его насквозь, и Сколль невольно поежился. Между тем женщина и пальцем не пошевелила, чтобы позаботиться о своем коне. Жеребец тыкался носом в пустую кормушку и обеспокоено фыркал, переступая на месте. Тормон вернулся из барака, держа в руках корзину с овсом. Он обозрел стойла и остановил свой взгляд на Сериме.

— Во время путешествия мы обязаны заботиться о своих лошадях, миледи, — ровно проговорил он. — Всю дорогу Аврио нес тебя на спине по грязи, под дождем. Накормить и вычистить его — это лишь малая толика того, чем ты можешь его отблагодарить.

Серима резко обернулась к торговцу. Глаза ее метали молнии.

— Да пропади она пропадом, твоя лошадь! Подумаешь, скотина устала и проголодалась! Это не идет ни в какое сравнение с моими проблемами. Я сегодня лишилась всего. Своего дома, своего образа жизни, своего места в мире. Всего, что имела!

Лицо Тормона посуровело.

— Каждый из нас потерял то, что любил, и привычное место в мире, — отозвался он. — Я тоже утратил свой дом и свой образ жизни — так же как ты. Еще я потерял свою жену. Женщину, которую любил больше жизни. Но я не стою, вперив взгляд в пространство, и не стенаю. И никто, кроме тебя, не уклоняется от своих обязанностей…

Серима залилась краской. Пресвел вскинул голову и сделал шаг вперед, точно намереваясь загородить свою хозяйку.

— Это нечестно, Тормон. Вспомни, что ей пришлось пережить. Не беспокойся, леди, я позабочусь о лошади.

— Ничего подобного. У тебя есть собственная лошадь, и ей тоже требуется уход, — твердо проговорил торговец. Затем его голос сделался мягче. — Я знаю, что леди пережила ужасную ночь, Пресвел. Но именно поэтому ей стоит чем-то себя занять. Отвлечься. Не вспоминать… — Он вновь обернулся к Сериме. — Это для твоей же пользы. Поверь, я знаю, о чем говорю.

Судя по свирепому выражению лица, Серима не слышала ни слова.

— Твоя лошадь, — бросила она. — Вот и заботься о ней, если тебя это так беспокоит. Я замерзла, устала, у меня все болит. Я пойду и посижу у огня.

Тормон поджал губы.

— Как угодно, леди. В таком случае остается только надеяться, что ты любишь ходить пешком. Поскольку, если ты не накормишь и не вычистишь лошадь, завтра ты ее не получишь.