Дух города - [26]

— Вопрос всего один: как это сделать? Пока он только присылает мне сны. И что-то бубнит в метро. У нас односторонняя связь, — расстроено ответил я. — Расскажи мне лучше о хранителях.

— Да что тут рассказывать. У нас два сильных хранителя. Мой Дед и Шато. С Шато лучше не связываться. Он из бандитов. Если помнишь, лет пять назад были разные теракты. И заметь, именно в метро. Хотя проще, мне кажется, все это было сделать наверху. У нас хватает людных мест. Но теракты были в метро. Вопрос, почему? — она вопросительно посмотрела на меня ожидая моего ответа.

— Потому, что там Дух сильнее? — попробовал догадался я.

— Почти правильно. Там Духу нужнее. Хранители чувствуют, где Дух ослаб. И пытаются подкормить его. А боль, страх, страдание, — это тоже вид энергии, которой питается Дух. И это самый простой путь для людей без моральных принципов. — Я почувствовал, что ее голос стал жестче, а в глазах появились затаенные огоньки злости.

— Так Дух плохой или хороший? — Решил уйти я от скользкой темы.

— Эх, молодость! — она притворно вздохнула, вызвав мою улыбку. Вот так, сидя рядом с ней, общаясь, любуясь ею, я постоянно забывал, насколько она старше меня. — Не бывает черного и белого. Нельзя сказать про Дух, хороший он или плохой. Он есть. И есть такой, какой он есть. Он может питаться и радостью, и болью. Но отдает-то он только хорошее. Все зло идет обычно от людей. И каждый сам для себя решает, каким быть. Нельзя всю жизнь совершать только хорошие поступки.

— Каждый из нас не хороший и не плохой, — я попытался возразить, но она уверенно, выставив руку, прервала меня, — я понимаю, что ты хочешь сказать. Есть люди — воплощение зла. С этим трудно поспорить, но и они, наверняка, совершали в своей жизни добрые поступки. У них могут быть любимые. Дети, в конце концов. Это все единичные случаи, а мы говорим в общем. Может быть, в каком-то городе Дух — тоже воплощение зла, питается болью, отдает боль. Все может быть. Но у нас тут все по-другому. Ты сам почувствуешь его любовь — то тепло, которое исходит от него, ни с чем не спутать. И если мерить твоим мерилом, я бы сказала, что Дух хороший. Плохие мы, люди. Ты не можешь вылечить весь мир. И если ты кого-то вылечишь, он будет благодарен тебе, но сотни или тысячи, кого ты не сможешь вылечить, — будут проклинать тебя.

— Так вот, о хранителях я еще не закончила. Есть два главных, Шато и Дед. И четыре помельче. У них слабее источники живой воды и, соответственно, меньше власти и возможностей общаться с Духом. К тому же, они значительно моложе деда. Он на данный момент самый старый хранитель.

— Шато стал хранителем в тридцатые годы. У него был слабый источник, но он, вроде, имел контакты с НКВД, и они помогали ему. Подкармливали энергией. Боли и смерти там было достаточно. Все эти чистки, весь этот страх. Источник у него в итоге стал самым сильным. Он самый мощный и сейчас. Живет где-то в центре. Мы знаем друг о друге, но практически не пересекаемся. Дед его терпеть не может, так же, как и Шато Деда. И если мы еще можем его достать, то он Деда достать не может. Благодаря прошлому целителю, у деда есть свой дом. Ты был в гостях в его кабинете. Это дом прошлого целителя. Дед был с ним дружен, но в 53-м тот погиб. Я не знаю всех подробностей. Но тот, кто хоть раз был в доме целителя после его смерти, может его использовать. Он находится в нигде. Это трудно объяснить. Там нет ни окон, ни дверей. Он просто есть — такой, каким захотел его видеть целитель. И когда ты станешь целителем, этот дом исчезнет, а у тебя появится свой. Дух заботится о своем целителе. Там будет все, что нужно именно тебе, и он будет именно таким, как ты захочешь, — мысль о своем будущем доме меня грела. — Но с появлением нового целителя дом старого целителя исчезнет. Полностью уйдет из бытия со всем своим содержимым. — Она расстроено развела руками.

— А может быть так, что все эти войны и побоища действительно важны Духу? Если он питается любой энергией. Тогда он может быть кровно заинтересован в этом, — меня все не отпускали события, которые я видел во сне.

— Нет, вряд ли. Может быть, раньше, когда он был молодой, — она в задумчивости нахмурилась, — нет. Сейчас точно нет. Посмотри сам, у нас в городе уже давно все спокойно и тихо. Нет, не нужна ему такая энергия.

— Но Дух-то, по твоим словам, ослабел. И какая-нибудь хорошая войнушка, или, быть может, катастрофа, — они же его могут подкормить. — Мне хотелось точно разобраться в этом вопросе.

— Может быть, ты и прав, но, сам посуди, он явно выбрал другой путь. Он создал целителя. А целитель его подлечит. Он не создал катастрофы. Хотя, если ни один целитель не выживет, я не знаю, что тогда будет.

— А как же твои разговоры о добре и зле? Ты старательно пытаешься мне доказать, что дух хороший.

— Скажи, в твоем сне целитель был порождением зла?

— Нет, — я вспомнил, как целитель, не жалея себя, лечил защитников города, пригибаясь под стрелами, бегал от солдата к солдату, вливая им настой, сделанный на собственной крови. Вспомнил, как он упал со стрелой в шее, — нет, он точно не был порождением зла.