Дух города - [24]

— Не так уж и страшны воины Хана! — говорил молодой паренек с едва начавшими пробиваться усиками на лице.

— Не так, — усмехнулся пожилой бородатый воин. — Но в чистом поле с ними лучше не встречаться. Сначала выпускают ливень стрел, а потом носятся на конях, рубя саблями тех, кто выжил.

— За стенами отобьемся. Добротные стены, — вступил в разговор еще один воин, — но завтра труднее будет. Это была только разведка, проба. Завтра, думаю, навалятся, и если удержимся, то, скорее всего, сядут в длительную осаду. А если еще тюфяки булгарские пустим в дело, вообще сметем их.

— У нас еды много, — поддержал его пожилой воин, — Правильно Остей не выпускал никого из города. Хоть ртов и больше, но и продукты никто не вывез. А в осаду не станут. Хан понимает, что наш великий князь Дмитрий может скоро подойти с большим войском. Нет, не будет осады. Лезть будут на стены. А мы будем их сшибать. Мужичья много, рогатину все умеют держать. Знай, стой на забрале и коли ворога. Тут много ума не надо.

— Слушай, — обратился молодой воин к пожилому, — а ты, случайно, не Федор? Ты же с моим отцом служил. Старший дружинник был. Неужто это ты?

— Я это, я, — ответил пожилой, усмехаясь в усы, — помню отца твоего, под моим началом служил. Голову под Новгородом сложил. Хороший воин был, справный.

— Так тебе же сколько годков? Ты же сильно старше отца моего был! — все удивленно посмотрели на пожилого воина.

— Да вот, недавно я был древней развалюхой, а потом чудо случилось. Пришел князь Остей и дал выпить мне воды волшебной, — некоторые воины дружно перекрестились, а потом, на всякий случай, перекрестили и Федора.

— Так и что? — не вытерпел молодой, — ты выпил воду, и что?

— И помолодел. Теперь вот, с каждым днем все молодею. Ужо три дня прошло. Не так быстро молодею, как в первый день, но силы прибавляется. Я снова уверенно держу меч в руках. И нас здесь таких немало, присмотрись повнимательнее. Пять дней назад мы сидели по дворам, с трудом волоча ноги, и ждали своей смерти, а у некоторых и сил-то не было выползти наружу. А теперь мы можем сложить голову в бою, как и положено настоящему воину!

Я отлетел от них в сторону, надеясь найти или Остея, или целителя, посмотреть, как у них дела, и опять, неожиданно для себя, переместился в другой день. Похоже, Дух решил показать мне всю осаду города. Я снова оказался в комнате молодого князя Остея. Рядом с ним был и целитель, он поил князя из ложки.

— Что ж ты, Князь, на стены-то полез? Вот и словил стрелу шальную. А убило бы тебя, что бы было? — выговаривал ему тихим голосом целитель.

— Нашелся бы другой достойный муж. Не стоит так переживать. Уже три штурма отбили. Слышал, татарского царевича стрелой из самострела убили. Умыли мы кровью Тохтамыша, умыли.

— Так и защитников сколько полегло. Все меньше и меньше людей на стенах. Устали люди, а Дмитрия все нет.

— К чему ты эти разговоры ведешь? Нам остается только ждать Дмитрия с войском, и держать город, не пуская врага.

— К тому, что думать надо, прежде чем лезть под вражеские стрелы. Лечить не могу больше. Кровь не идет из меня совсем. Одна надежда, что отступит ханское войско от нашего города. Снимут осаду и дальше пойдут, или к себе возвертаются.

— Что там за шум? — Остей прислушался, за окном раздавались громкие голоса, — идем, Целитель, посмотрим. — Остей слегка пошатывался от усталости и потери крови. Целитель подставил ему свое плечо, и так, вдвоем, они вышли за дверь, а я последовал за ними. Во дворе стояли бояре и о чем-то ожесточенно спорили.

— Князь Остей, — обратился к князю степенный боярин с длинной бородой, — татаре посольство прислали. Ордынские князья и вельможи там. Мира хотят. Говорят, что шли войною на Дмитрия, а не на нас, жителей этого города. Просят отворить им ворота. Выйти навстречу с почестями, а нам даруют мир и любовь. И порукой у них сыновья Суздальского князя, нижегородские княжичи Василий и Семен. Братья наши во Христе, — он перекрестился и продолжил, — клянутся, что не тронут никого.

— Не стоит этого делать Князь, не верю я им, — осторожно сказал целитель, — многих воинов они потеряли. Злы они.

— Я и сам думаю, что не стоит им верить, — задумчиво произнес Остей и внимательно посмотрел на собравшихся бояр.

— Прости, Князь, — слегка поклонившись, произнес другой боярин, — но мы уже все решили. Выйдем к ним всем цветом. Вся знать пойдет, духовенство. Вражда у Тахтомыша с Дмитрием давняя, а мы люди мирные. Да и ропщет народ. Ты мужиков на стены согнал, и гибнут они там почем зря. За что нас бить? Ты вождь наш военный, но это уже мирные дела. Решай для себя, идешь ты с нами, али нет.

— Что ж, я вас услышал. Вы не оставили мне выбора. Одна надежда, что братья христиане, Василий и Семен, правы. Идемте тогда уж все вместе. Вижу, что не переубедить мне вас. Сложим головы, али нет, — никто не знает. — Остей расправил плечи, посмотрел на небо и уверенно двинулся вперед.

Я увидел, как целитель обреченно покачал головой, но ничего не сказал. Он встал за плечом князя Остея, и процессия направилась к выходу из города. По пути к ней присоединялся радостный народ: неужели осада закончена, и больше не надо бояться?! Духовенство ждало уже у ворот. Несколько попов с длинными бородами и зажженными кадилами в руках. Князь махнул рукой, и ворота медленно открылись. Процессия прошла по мосту, и направилась к ожидавшей их ордынской знати. Я летел рядом с князем и думал: неужели раньше были такие доверчивые люди? Я бы ни за что не открыл ворота, и не вышел навстречу врагу, с которым три дня ожесточенно дрался. Как так может быть, что вдруг они стали друзьями? Ничего не понятно в этих средних веках!