Дуга большого круга - [66]
— Замеры.
Капитан вошел в штурманскую, включил настольную лампу, развернул листок. Матрос стоял в дверях. Замеры правого и левого бортов были одинаковыми.
— Ты не ошибся, Воскобойников? — повернулся капитан к матросу.
— По два раза замерял. Могу еще…
Роман Николаевич махнул рукой:
— Иди.
Теперь надо было решить, отчего же возник крен. Капитан перебирал в уме все причины, которые могли его вызвать. Он подошел к окнам. Посветлело. Хорошо стало видно бурное море, красная, блестящая от воды палуба. Серые, зловещие тучи низко неслись над теплоходом. Стал явственно виден горизонт.
На нижнем мостике вахтенный пробил склянки. Звук растворился в ветре. Капитан услышал лишь отдаленные, слабенькие удары в колокол. Четыре часа утра. Старпом не вошел, а влетел в рубку. Он обтер ладонью влажное лицо.
— Ну дает! — с восхищением сказал он, поворачиваясь к капитану. Штурман хотел что-то добавить, но, увидя лицо Романа, промолчал.
Когда вахта сменилась и второй помощник, пожелав счастливого плавания, спустился вниз, капитан поманил старпома в штурманскую рубку.
— Вот что, Виктор Семенович. Проверьте груз в трюмах. «Киренск» имеет постоянный крен пять градусов.
— Наверное, вода или топливо, — беспечно предположил старпом.
Капитан покачал головой.
— Проверяли в машине и на палубе. Разбудите стармеха.
— Есть! — Старпом не стал задавать лишних вопросов.
Вскоре Роман услышал своеобразный шум. Это на палубе отодвигали стальные крышки люков. Капитана охватило нетерпение. Ну что они там копаются? Залезть и вылезти из трюма дело десяти минут! Но он ничем не выразил своего беспокойства, продолжал стоять так же, как и стоял, засунув руки в карманы пальто, прижав лоб к стеклу. Он видел, как боцман и старпом, выждав момент, когда судно поднималось на волне, бросались к очередному люку. Правильно делает Виктор. Хочет осмотреть все трюмы, чтобы не возвращаться больше к этому вопросу. Вот наконец они вылезают из последнего, бегут к надстройке. Старпом вошел в рубку, бессильно опустился на диван.
— Ну что? — тихо спросил капитан.
Рулевой, не поворачиваясь, весь подался назад.
Ему хотелось услышать, что скажет старпом, и он услышал шепотом сказанное:
— Подвижка груза…
— Не может быть, — встревоженно проговорил Роман. — Где боцман?
— Он внизу, у второго люка.
— Я проверю сам.
Капитан натянул на голову капюшон, вышел на мостик. Ветер толкнул его в спину, Роман схватился за поручни трипа и, минуя ступеньки, скользнул вниз. Так, переходя с трапа на трап, он достиг передней палубы. У люка боцман налаживал переносную люстру.
— Сейчас, Роман Николаевич. Идите вниз. Я подам вам свет.
Капитан ступил на скоб-трап и привычными движениями стал спускаться в бездонную черноту трюма. Полоска неяркого света падала из узкой щели, слабо освещая руду. Ослепительно вспыхнул электрический свет. Это боцман спустил люстру. Теперь капитан видел весь трюм. Он крепче ухватился за трап. Грязно-красная масса, похожая на железный сурик, лежала невысокой пологой горой. Роман спустился ниже, спрыгнул на руду. Ноги его тотчас же провалились, выдавили воду… Груз стал подвижным. Капитан сразу понял, что теперь только чудо может спасти его судно. Пока медленно, но все ускоряя невидимое движение, руда переползала на правый борт. Чем больше будет крен, тем быстрее поползет руда. Причина? Сейчас Роману было не до причин. Он быстро начал подниматься по скоб-трапу. Надо было испробовать все для спасения людей и судна. Капитан взбежал на мостик. На него с надеждой смотрели рулевой и старпом.
— Положение серьезное. Руда ползет… — задыхаясь, сказал капитан. Он никак не мог отдышаться. — Объявите водяную тревогу. Соберите людей в столовой. Старшего механика и радиста немедленно ко мне.
Старпом нажал на кнопку и включил микрофон. Во всех уголках судна зазвучал резкий непрерывный звон. Когда он затих, старпом несколько раз повторил в микрофон:
— Всем собраться в столовой, всем собраться в столовой! Стармеху и радисту явиться на мостик.
Он посмотрел на капитана. Роман кивнул:
— Идите в столовую. Расскажите команде, в чем дело. Приготовьте шлюпки обоих бортов к спуску. Пошлите побольше людей задраивать иллюминаторы, двери, все бортовые отверстия. Команде надеть спасательные нагрудники. Идите, выполняйте.
Старпом громче, чем обычно, ответил:
— Есть! — и исчез за дверями.
Роман подошел к карте. Самый близкий от курса «Киренска» порт — Кадис. Сто миль. В лучшем случае шесть часов хода. За это время многое может случиться. Но все равно сейчас поворачивать туда нельзя. Если лечь на Кадис, ветер будет дуть прямо в борт и увеличивать крен. Поэтому есть только один выход. Держать нос против зыби. Пока придется действовать так, а там, может быть, ветер переменит направление, и тогда удастся зайти в порт… Капитан проложил новый курс, скомандовал рулевому:
— Держите 225°.
— 225! — хрипло отозвался рулевой.
Теперь ветер стал встречным. Теплоход почти перестал качаться. Стал ощутимее крен на правый борт. Роман Николаевич посмотрел на кренометр. Шесть градусов! Пока терпимо. Мозг, как всегда в минуты опасности, работал напряженно, мысли были ясными. В его распоряжении еще оставались средства борьбы с креном.
Роман о становлении характера молодого человека, связавшего свою жизнь с морем, о трудных испытаниях, выпавших на его долю в годы Великой Отечественной войны, когда главный герой вместе со своими товарищами оказался интернированным в одном из фашистских портов, о налаживании мирной жизни.
«Корабль идет дальше» — документальная автобиографическая повесть. Здесь нет вымысла — только события, фамилии, факты, сюда вошли также воспоминания автора о четырехлетнем пребывании в баварской тюрьме-лагере в 1941–1945.
«Голубой трансатлантической линией» называют маршрут плавания пассажирских судов между Европой и Канадой.Двенадцать сильнейших капиталистических судоходных компаний обслуживали эту линию. И вдруг в 1965 году неожиданно в Атлантике появился советский теплоход «Александр Пушкин». Все предрекали ему неудачу. «Не выдержит конкуренции», — говорили специалисты.Командовал судном молодой капитан Балтийского пароходства Арам Михайлович Оганов. К январю 1970 года семь судовладельцев сняли свои теплоходы с этой линии.
Клименченко бывал в разных странах, наблюдал чужую жизнь. Желая рассказать о новых впечатлениях, Ю. Клименченко в 1938 году начал писать. Он сотрудничал в журнале «Костер», часто посылая из-за границы свои корреспонденции.Начало Великой Отечественной войны застало судно, на котором плавал Юрий Клименченко, в немецком порту Штеттин. Четыре мучительных года провел моряк в фашистской тюрьме-лагере Вильцбург. Вернувшись на родину, он снова взялся за любимую работу на море, и вскоре опять в руку запросилось перо.В 1954 году вышла первая книга Клименченко — повесть «Истинный курс», а затем сборник рассказов «Открытое море», очерки «Балтика — Нева — Лена», «Неспущенный флаг», роман «Штурман дальнего плавания».
Французский писатель Анри де Монфрейд (1879–1974) начал свою карьеру как дипломат во французской миссии в Калькутте, потом некоторое время занимался коммерцией — торговал кожей и кофе. Однако всю жизнь его привлекали морские приключения, и в 32 года он окончательно оставляет государственную службу и отправляется во французскую колонию Джибути, где занимается добычей жемчуга. По совету известного французского писателя Жозефа Кесселя он написал свою первую повесть «Тайны Красного моря» — о ловцах жемчуга, которая с восторгом была принята читателями, а автор снискал себе славу «писателя-корсара».
Об одном из походов подводной лодки «Северянка» во время Великой Отечественной войны.
В этой, с позволения сказать, книге, рассказанной нам З. Травило, нет ничего особенного. Это не книга, а, скорее всего, бездарная запись баек и случаев, имевших место быть. Безусловно, наглость З. Травило в настойчивом предложении себя на рынок современной работорг…ой, литературы, не может не возмущать цивилизованного читателя, привыкшего к дамским детективам, дающим великолепную пищу для ума. Или писал бы, как все, эротические рассказы, все интереснее. А так ни тебе сюжета, ни слезы, одно самолюбование. Чего только отзывы (наверняка купил) стоят! Впрочем, автор и не скрывает, что задействовал связи и беззастенчивый блат для издания своих пустых россказней.
«…Я развернулся и спустился обратно в каюту. В самом появлении каперов особой угрозы я не видел, но осторожность соблюдать было все же нужно. «Октавиус» отошел от причала, и я уже через несколько минут, когда корабль вышел на рейд, пожалел о своем решении: судно начало сильно валять, и я понял, что морская болезнь – весьма заразная штука, однако деваться было уже некуда, и я принял этот нелегкий жребий. Через полчаса стало совсем невыносимо, и я забрался в гамак, чтобы хоть как-то унять эту беду. Судно бросило якорь, и Ситтон приказал зажечь стояночные огни.
Молодой Годфрей Рэйнер поступает мичманом на английский военный корвет, который отправляется на поиски испанского судна, грабящего купеческие корабли и торгующего невольниками. Погоня за пиратами оборачивается началом долгой одиссеи, в которой абордажные схватки и кораблекрушения сменяются робинзонадой, полной экзотики и опасных приключений.За 30 лет своей литературной деятельности английский писатель Уильям Генри Джайлз Кингстон (1814–1880) создал более сотни романов, действие которых происходит во всех уголках земного шара.